Один из воев оказался неплохим следопытом, и довольно быстро
понял, куда ушла стая. А вот, куда делся рыцарь, понять не
смог.
Решив не распылять силы, выстроились плотной цепью и начали
поиски барона. Ну, или его останков.
…
Данунашка очнулась.
Где она и как сюда попала – совершенно непонятно. Осмотрелась.
Типовая крестьянская изба, местные в таких поголовно живут. Чисто
прибрано, печь побелена и расписана узорами. Только на столе –
беспорядок - объедки, кости, гора грязной посуды. Попыталась
встать… Не тут-то было. Связана… По рукам и ногам
связана.
Печь явно сейчас топится, все признаки налицо. А наверху, на
печи, в груде наваленных подушек, перин и одеял кто-то храпит. Да
еще как храпит, молодецки, заливисто, громко.
Она попыталась вспомнить, что же произошло… Все будто в тумане.
Вот, идет, рука об руку, со своим спасителем… Вот помогает
несчастной нищенке… И все. Потом, белое марево
бессознательности.
Ладно, это сейчас неважно. Главное, как убежать? А убегать
нужно, не просто же так связали, явно не с добрыми намерениями.
Девушка завозилась, пытаясь выбраться из пут. Нет, никак. Веревка
хорошая, тонкая, но прочная. А стул, к которому она примотана,
вообще к полу гвоздями прибит.
Нет, потихоньку развязаться и убежать не получится. Ну, тогда…
Тогда остается только взывать о помощи. Может, любимый именно
сейчас ищет, где-то рядом ходит, а найти не может? Только надо
кричать громко, и разборчиво. Долго-то орать все равно не выйдет,
проснется тот, кто на печи спит, и все, не покричишь. Она набрала
полную грудь воздуха, и…
Удивленно и испуганно закашлявшись, выдохнула.
Из-под печки вылез маленький, размером не больше мышки,
человечек с длинными усами. Улыбнувшись приложил палец к губам и
сказал:
-Тссс!
…
Четвертый грустно катился по лесу. Самое несчастное существо на
всем белом свете (например, пингвин попавший в Сахару), и тот бы
сжалился увидь он Четвертого. Настолько печальную розовую мордашку
не найдешь больше нигде. Казалось, вся скорбь мира нашла себе
пристанище, именно в этом шарике с детским личиком.
Когда, при очередном зиг-заге, из вязанки выскочила-таки ветка
за которую он держался, вся коротенькая жизнь пронеслась у бедняги
перед глазами. Лететь, цепляясь за хворостинку было страшно, но еще
страшнее - падать. Благо, шлепнулся он на густую ель, и упругие
хвойные лапы смягчили падение. Так что, все еще держащий в ладошке
бесполезную веточку, колобок почти не ушибся. Зато совсем
потерялся. Так он и шел по лесу, куда глазки глядят, одинокий,
всхлипывающий и тихонько зовущий своих ми-ми-ми.