Три русских полка занимали три корпуса. Украинский полк занимал
один корпус, и сборный полк из кавказских и среднеазиатских
национальностей размещался в пятом корпусе, а шестой корпус —
медицинский — делился на два отделения: для общих больных и
сыпнотифозных больных. Ежедневно при построении-проверке на плацу
весь состав выстраивался по этим национальным подразделениям, и
каждый командир полка докладывал начальнику лагеря (тоже из
пленных) полковнику Кеворкову о состоянии дел в полку — общую
численность полка, количество больных, в том числе сыпным тифом, и
сколько умерло. Ординарец Кеворкова все это записывал, после чего
общая докладная от всего лагеря поступала в немецкий штаб, который
находился вне лагеря. Получалось так, что лагерь вроде жил под
руководством самих пленных.
В зоне немцев было очень мало. Иногда при построении, в двух
метрах от Кеворкова, присутствовал кто-нибудь из немецких офицеров
— помощников коменданта. К каждому полку был прикреплен один немец
в чине унтер-офицера или фельдфебеля И по одному — к
кухне-пищеблоку и медицинскому корпусу. Появлялись они три раза в
день: утром, при раздаче хлеба, днем, но время обеда, и вечером,
перед отбоем. Ни один пленный не имел права подойти к немцу ближе
чем полтора—два метра (немцы очень боялись заразиться сыпным
тифом). В руках у них всегда была или кожаная плетка, или приличная
палка. Если кто-то из пленных оказывался вдруг ближе положенного
расстояния, получал окрик «Weg!» (Прочь!) и один-два удара. Питание
в этом лагере было «трехразовое». Завтрак: 300 грамм хлеба (на весь
день), ячменный кофе (мутная коричневая жидкость), два кусочка
сахара (на весь день). Обед: около 800 грамм супа (мутная жидкость
со вкусом неочищенного картофеля и запахом рыбы. Сам картофель или
рыба присутствовали очень редко и в минимальном количестве). Ужин:
чай (прозрачная теплая вода с запахом сухой травы) и оставшийся от
утренней 400-граммовой пайки кусочек хлеба. Скудность питания немцы
объясняли так: «По немецким правилам офицеры физически не работают.
Вы все здесь офицеры. Не работаете. По советским правилам — кто не
работает, тот не ест». Стало быть не едите…»
***
Москва. Лето 2007
Утром второго дня в кабинете Виктора раздался звонок.
—Здравствуйте, —прозвучало в трубке. Я имею честь говорить с
господином Марковым?