— Слушай, он еще теплый и дрожит.
— Ничего. К утру дойдет и остынет, — отвечает первый.
Постепенно тело мое немело, я терял сознание. В конце концов, я
уснул и увидел сон: будто я рыцарь и живу рыцарской жизнью, и
любовь увидел, и разные приключения были, и дошло дело до поединка
на шпагах, и когда меня там убили, я здесь, в тюрьме, пришел в
сознание. Сколько времени длился мой сон, не знаю, вероятно,
три-четыре часа, но я точно почувствовал, что эти часы я жил
другой, интересной жизнью. Потом, лежа на нарах тифозного
отделения, неимоверно обессилевший и голодный, я закрыв глаза,
начал напрягать всю свою волю с единственной мыслью: увидеть, что
ждет меня, если я выживу. И я увидел. Увидел себя в группе пленных,
которых высадили из крытой немецкой автомашины во дворе большого
дома. Из окон этого дома на нас смотрели, улыбаясь, немецкие
офицеры, потом какие то из них спустились к нам во двор и начали
угощать бутербродами и сигаретами. Большинство из них по-русски не
разговаривали, некоторые — слабо и с сильным акцентом, а некоторые,
видно, были русскими и, угощая нас, говорили:
-Кушайте, кушайте, ребята. Вам надо поправляться и набираться
сил, которые вам будут очень нужны после небольшой учебы у нас. О
разведке ни одного слова не было сказано, но чувствовалось, что это
какой-то немецкий деятель, связанный с разведкой.
Разбудил меня Володя Собакин, которому кто-то из санитаров
передал, что меня уже считали трупом, но вернули из трупного сарая
«выкарабкиваться». Не подходя очень близко, он подбодрил меня:
— Игореха, не падай духом и поправляйся брюхом. Вот тут тебе
бутылка молока и печенье. Сразу все не ешь. Потихоньку, полегоньку,
но почаще. Не дадим вшам высосать у тебя кровь. Вошь, как и клоп —
мелкое бескрылое кровососущее насекомое, паразиты наши, а вот еще в
банке мазь: если сам не сможешь всего себя натереть, скажи Егорке —
санитару, он поможет.
Завтра принесу чистое белье, а это отдай сжечь. И хорошей
баланды с мясом принесу. Поправляйся!
...В конце апреля 1942 года я в составе группы из 20 человек по
железной дороге под конвоем двух немецких солдат был доставлен в
Таллин , где нашу группу уже ждал автобус. На этом автобусе нас
завезли через арку с воротами в большой двор, приказали выгрузиться
и сесть за большой длинный стол посреди двора. Когда все расселись,
двое солдат принесли тарелки с кусками нарезанного хлеба и немецкие
солдатские котелки с немецким солдатским супом.