- Товарищ Лукачёв, поднимите оружие.
За его порчу можно схлопотать гораздо больше, чем выговор. Я
смотрю, вам плохо стало? - спросил Голубев, подойдя ближе. Прошло
несколько секунд, прежде чем Дима Лукачёв нарушил
молчание.
- Это я украл.
В казарме вора Голубев решил не
оставлять и отправил его на гауптвахту. Оттуда Лукач и уехал
дослуживать в строевые части Советской Армии. По слухам, Голубев
сдержал обещание и добился его отправки в стройбат куда-то в
Среднюю Азию.
О подробностях этой операции, которая,
оказывается, была спланированной по поиску вора, нам рассказал
Артём только через несколько дней.
- У Голубева оказывается,
есть куча стукачей в роте. Все знает
мужик. Вот он и подбил нас с Чернышом на такой спектакль, чтоб мы
спровоцировали на воровство Лукача, - сказал он, когда мы
собирались на какое-то построение училища. - Но поднимать шум
нельзя. Мол, показательно всё должно быть.
- А как увидели, что именно он
вытащил? - спросил Макс.
- Я же крайним ложился. Полежал и глаз
не смыкал. Он через часа два из кителя и подрезал кошелёк. Деньгу
вытащил и сунул его обратно, козёл.
- Мы думали всё. Не получится вывести
его на чистую воду. Мне-то противно дружить с таким козлом! -
возмущался Чёрный. - Сказал Голубеву, что кошелёк-то пустой. Провал
операции, короче. Но он сказал, что работаем дальше.
- А купюры как догадались переписать?
- поинтересовался я. - Манёвр-то, милицейский?
- Да никто не переписывал. Блефовал
ротный, - сказал Артём. - А если бы не признался Лукач, то пришлось
бы свидетельствовать против него.
Мда, вот Голубев мозг! И, правда,
спектакль разыграли отменный. Я сам поверил в переписанные номера
купюр.
Причина построения всего училища была
нам неизвестна. В центре плаца уже стоял начальник штаба в ожидании
выхода Крутова. Ходил слух, что его всё-таки списывают с лётной
работы по состоянию здоровья. А ведь только генерала получил.
Теперь куда-то отправят дослуживать.
После доклада и приветствия, генерал
достал из внутреннего кармана шинели небольшой красный
предмет.
- Курсант Родин, ко мне! - скомандовал
Крутов.
Совершенно неожиданный вызов для меня. Я догадывался, что сейчас
как-то поощрят за инцидент с посадкой в поле, но, сколько не
готовься к этому моменту, и сколько не было тебе лет, лёгкий трепет
в душе присутствует. И мурашки по коже от предвкушения. А вообще,
лучшая благодарность - отсутствие выговора.