– Сколько? Михей говорил о пятнадцати
рублях за грамм.
– У-у, с тех пор много воды утекло.
Сейчас золото подорожало.
– То есть двух килограмм хватит на
оплату налогов?
– Теоретически, да, но должен
заметить, если случится чудо и вам удастся обнаружить тайник,
юридически вам не принадлежит содержимое.
– Тогда как можно выставлять на торги
предприятие? Ведь с ваших слов пока не получу наследство, мне
нельзя распоряжаться имуществом тётушки.
– Как у поверенного графини, это
право есть у меня.
– И что же там такого, что вы желаете
его продать?
– Это воля покойной. Софья Захаровна
настаивала на продаже участка, чтобы вы обрели статус дворянина. На
самом деле предприятие арендовал Бранимир, но много лет не платил
ни ренту, ни налоги.
– Ах вот в чём дело! Если у вас
имелось распоряжение, зачем мы целый час спорили? Возникло
подозрение, что вы хотите обвести меня вокруг пальца. В общем,
делайте, что нужно и оформите мне дворянское сословие…
***
После ухода потенциального
наследника, Яков Соломонович вышел в приёмную и позвал внучку:
– Розочка, зайди на минутку.
– Да, дедушка, – ответила Розалия
Иосифовна Шнейдер.
– Розочка, что скажешь о нашем
госте?
– Не читается, но мы с ним почти не
общались.
– И это странно. Мне тоже не удалось
заглянуть в его мысли, – покачал головой Яков Соломонович. –
Любопытный молодой человек. Слишком скользкий. Вроде сначала
ощущался легкий фон возбуждения, но потом он собрался, и сразу
стало тяжко с ним общаться. Мне показалось, что ему что-то известно
о золоте рода. Софья Захаровна говорила, что её покойный брат всё
пропил, но разве не могло остаться что-нибудь на чёрный день?
– Дедушка, ты хочешь послать к нему
Гришу?
– Ну что ты, деточка, у меня на руках
экзаменационный бланк аттестационной комиссии. Тимофей Уваров имеет
сороковой уровень, а значит, Гриша и его люди не станут рисковать
или запросят немыслимые деньги за визит в усадьбу. Отдавать
кругленькую сумму, исходя из обычного предположения, по меньшей
мере, неразумно. Неплохо бы прощупать этого Тимофея. У тебя
остались связи с девочками мадам Ланье?
– Да, дедушка, но сначала надо узнать
его предпочтения.
– Действуй. Выясни о нём всё что
можешь…
После посещения поверенного, мы
вернулись в усадьбу, и Анна Григорьевна увидела остовы сгоревших
внедорожников. Выяснив подробности инцидента, она начала нервничать
и у неё опять поднялось давление. Не знаю почему, но мне сложно
называть её мамой – видимо потому что на прошлой Земле моя мать
выглядела по-другому. В принципе и моё лицо слегка изменилось, но
не настолько, чтобы не узнавать себя в зеркале. А вот женщина,
которая воспитывала Тимофея и моя мама совершенно разные личности.
Глядя на её панические атаки, мне приходилось постоянно
сдерживаться, чтобы не вставить язвительное замечание на тему
бесполезности переживаний. Какой смысл напрягаться, если ничего не
можешь изменить.