Шел второй час
по полудню и мне нечем было заняться.
Мучаясь
бездельем, несколько раз совался в соседнюю квартиру, но там никого
не было. Очевидно, бабка, как обычно торговала на базаре, а внучка
где-то шлялась с подружками.
Наконец, услышал
шевеление за стенкой и, совершив очередной визит, познакомился-таки
с Женькиной бабкой. Вручил ей подарки – новую коробку «Птичьего
молока» (не дарить же полусъеденную Женькой) и банку растворимого
кофе.
Для внучки
оставил бутылочку «Кока-колы» ноль тридцать три, со сворачивающейся
крышечкой. Растлевать молодежь, так до конца. «Не ходите дети в
школу, пейте дети кока-колу».
Надо ли
говорить, что предварительно, крышечку аккуратно отвернул, зарядив
бутылку содержимым капсулы, а потом привинтил на место. Ёмкость
нарочно взял саму маленькую, чтоб не возникло желания делиться с
подружками.
– Кофе-то,
молотое штоли? – поинтересовалась баба Фрося, вертя в руках яркую
банку и пытаясь разобрать надписи на этикетках.
– Растворимое, –
поправил я. – Сыплешь в горячую воду, размешиваешь и готово, варить
не надо.
– Ишь ты…
растворимое… – подивилась она, – чего только не удумают люди!
Хорошее, наверное?
– Люди
растворяют, не жалуются, – подтвердил я.
Мы пили чай с
вареньем и медом. Я между делом выяснил, что бабульку зовут
Ефросинья Матвеевна (неудобно ж бабфроськать, как Женька). Что
время сейчас хорошее не то, что в войну и после войны. Что Нинке,
на дочку наплевать, живет у своего кобеля и нос не кажет. Некогда
ей, личную жизнь устраивает. Женька совсем от рук отбилась –
красится, ходит в американской юбке, задница наружу, как у
прости-господи, весь дом духами провоняла, которые ейный папашка
подарил. Раньше, когда Андрюшка дома был, она хоть его слушалась, а
сейчас совсем страх потеряла – дерзит, шляется где-то целыми днями.
Не допросишься сходить в магазин за хлебом и молочком. Избаловала
молодежь, Советская власть! Она чихвостила Женьку в хвост и в
гриву, но при этом на её лице застыло глуповатое-счастливое
выражение свойственное добродушным бабушкам, любящим своих
непутевых внуков.
Вот это новость!
Выходит, Женька зачем-то наврала мне об истинном положении своей
семьи, сказав, что маманя на курорте.
Я честно лупал
глазами и поддакивал, ища благовидный предлог, чтобы смыться. Но
тут, кстати, Ефросинья Матвеевна засобиралась обратно на базар и в
третьем часу дня, мы распрощались, как добрые соседи.