Корректировка - страница 77

Шрифт
Интервал


– А что ты делаешь сегодня вечером?

– Сегодня вечером, я иду на балет.

– Куда? – мне показалось, что я ослышался.

– На балет, – подтвердила она насмешливым тоном, – думал, баба-торгашка только о шмотках может думать? А у нас Кировский театр на гастролях, ты не знал?

Бормоча, что-то вроде, знал, конечно, только забыл и сами-то мы не местные, ну раз так, тогда я позвоню как-нибудь, и стал потихоньку отступать от машины, как вдруг она спросила:

– Хочешь пойти со мной?

– Хочу! – без раздумий согласился я.

– Даже не спрашиваешь, что идет?

– С тобой на что угодно! Хоть на «Ивана Сусанина».

– Забавный, – повторила она. – Тогда в шесть тридцать возле главного входа.

* * *

Очень интересная вырисовывалась ситуация: жизнь моя умножилась на два. Я проводил день в прошлом, потом возвращался в настоящее, ночевал, и еще раз проживал тот же самый день. От этого образовалась куча свободного времени, и я не знал, куда ее деть.

Вот и сейчас надо было чем-то занять четыре с половиной часа, и я решил зайти в гости к Генке.

Дверь, как всегда, открыла бабушка. Выяснилось, что оглоед прошлялся где-то всю ночь, явился под утро, до сих пор дрыхнет, и нет на него ни дна, ни покрышки. Тут и Генка выполз из своей комнаты – хмурый, заросший и с похмелья. На лбу запеклась кровью свежая ссадина. Сразу напал на меня с упреками: куда, мол, я вчера запропастился? Они, дескать, все гаражи облазили, обыскали и так по-свински друзья не поступают!

Я раскаялся, мол, не знаю, как так вышло, и в качестве компенсации за потраченные нервы предложил выпить пива. Генка сразу расцвел и, велев обождать пару минут, понесся умываться.

Ему и впрямь хватило пары минут.

– Куды опять поперси? – неприязненно спросила бабуля.

– Воздухом подышать, ба.

– Знаю я твой воздух, выродок царя небесного! К отцу, когда пойдешь?

– Да у них сейчас, тихий час, – крикнул ей Генка, таща меня за рукав к двери. – Вот закончится, тогда и пойду…

– Совсем старая с ума спятила, – рассказывал мне Генка, по дороге в магазин, – варит и варит этот суп… отец ругается, не носи ты мне его больше, видеть, говорит, его уже не могу… а ей разве объяснишь? А еще к войне с Америкой начала готовиться: сундук завела под кроватью, а там макароны, соль и спички.

Пиво «Российское» было почти без градусов и теплое, как моча, но Леха пил его с видимым удовольствием.