– Чем, чем… диетой, сука, в
основном!
– Может какого-нибудь импортного
лекарства подогнать?
– А что есть возможность?
– Придумаем, что-нибудь.
На прощание Генка начал мяться и
что-то невнятно мычать. Я понял, что его финансы поют романсы и без
лишних слов сунул червонец. Генка расцвел и побежал в магазин,
затариваться на сейшн.
* * *
Расставшись с другом, я зашел в
гастроном, и приобрел еще пару бутылок марочного коньяка для Петра
Годнова. Когда еще будут выигрыши на тотализаторе, и будут ли, а
тут все-таки верная копейка.
Отвез коньяк домой и отправился в
театр.
Последний час я тупо слонялся по
парку, размышляя о Генкиных словах. С одной стороны, могло
показаться, что друг детства мой нагнетает из зависти, но с другой,
картина складывалась правдоподобная: даже если не брать в расчет
ревнивого ухажёра, девчонка упакованная, при деловом папаше, и
папаша этот самый вряд ли примет как данность её мезальянс со
студентом-голодранцем. Так что, слиться, что ли? Взять и
уйти?
И тут появилась Альбина. В легком
белом платье, вся такая воздушная, как писал поэт: «к поцелуям
зовущая». Дурные мысли разом вылетели у меня из головы.
* * *
В кассовом зале
Обнорского театра оперы и балета толклась большая очередь хорошо и
не очень хорошо одетых людей, тщетно пытающихся приобщиться к
высокому искусству классического балета. В окошко к администратору
змеилась очередь потоньше. Аля уверенно прошла мимо к совсем
маленькому окошку без всякой надписи и уверенно постучала в
занавешенное изнутри стекло. Оттуда, кто-то выглянул на секунду и
мы, без лишних слов, отправились к огромным входным дверям. Нас там
уже ждал напомаженный мужик во фраке, как я понял –
администратор.
– Здравствуйте,
Альбина Львовна! – пробасил он любезным тоном, – Вот пожалуйте
контрамарочки, вам и кавалеру вашему!
На балете я был
один раз, в детстве. Всем классом нас возили, кажется, на
«Щелкунчик». Ничего из него не помню, потому что большую часть
времени мы с Генкой играли в «Чу» между сиденьями. Зато помню, что
выиграл у него тогда пятьдесят копеек. Генка очень расстроился и
даже хотел дать мне по шее, но потом мы помирились, а на эти
пятьдесят копеек купили две пирожных «картошка» и у нас еще
остались два трояка на газировку из автомата.
Объяснив, что в
ложе, к сожалению, все места сегодня заняты, набриолиненный
администратор усадил нас во втором ряду.