– Прикольно. А что еще здесь
необычного?
– Да много чего. Ты, например, когда
погружался, видел надпись, что раса – элгион, да?
– Да.
– Ну вот, раньше такой не было. Тут
три расы, это тоже нововведение. Родоначальника нашей, или, как его
здесь называют, праотца, как раз звали Элгион. Ему нужно
поклоняться и приносить в дар жемчужину, хотя бы самую плохонькую –
тогда на неделю получаешь бонус ко всем параметрам. Правда, он
действует только на родной земле. А забредешь на чужую – схлопочешь
дебафф.
– То есть здесь где-то есть храм
этого праотца?
Риччи засмеялся и покачал
головой.
– Не совсем храм. Сам видишь,
насколько на ферме все убого, не до храмов. Смотри, если пойдешь от
столовой вдоль берега, но не к участкам, а в противоположную
сторону, то там метрах в пятидесяти есть скалы. В одной из них –
грот. Он наполовину залит водой, но к алтарю пробраться можно.
Я навострил уши.
– На него надо класть жемчуг?
Его глаза лукаво блеснули.
– Вижу, о чем ты думаешь. Типа
придешь туда и сопрешь все, что клали до тебя. Но поверь, не ты
один такой умный. Праотец не дурак, сразу забирает дар. Как только
кладешь жемчужину на алтарь, она исчезает.
– Жаль, – вздохнул я. – Вот еще что
скажи: в игре куча народу, а тестеров всего семьдесят? Ну,
допустим, еще столько же баб, но все равно это очень мало.
– Таких начальных локаций, как наша,
очень много. Тестировщиков тысячи.
– И все ловят жемчуг, а потом уезжают
в город?
Снова зевнув, Риччи прикрыл
глаза.
– От расы зависит.
– Нафига он вообще нужен, этот
жемчуг? Праотцу жертвовать?
– Не только. Можно вставлять в
оружие, в доспехи – круче станут. Когда накопишь на караван, не
забудь наловить еще несколько раковин для себя, пригодятся.
– А когда он придет?
– Завтра. Но с ним никто из наших не
поедет. Вот через неделю… если повезет… я смогу…
Голос парня становился все тише и
неразборчивее.
– Эй, не засыпай, – перегнувшись к
Риччи, я потряс его за плечо. – Сколько ты добываешь жемчужин за
день?
– Штук десять, – сонно пробормотал
он. – Из них две-три белые. Отстань, а?
Я отстал. Покосился на лежанку с
другой стороны – там спал молокосос лет семнадцати. Светящиеся
точки в шарах-люстрах заметно поблекли, теперь в комнате было почти
темно.
Откинувшись на валик, я занялся
интерфейсом. Первым делом нашел значок конверта, мысленно кликнул и
в открывшемся поле написал: