Высокий барный стул обладает только одним недостатком - отсутствием спинки. Но зато ее бедра находятся ровно на уровне моего паха. И прижать ее, медленно сползшими в район упругой попки ладонями к давно уже ставшему каменным члену, это - удовольствие на грани с болью.
Я почему-то боюсь напугать. Поэтому долго кружу возле груди. Поэтому медленно тяну замок на халате. Поэтому отрываюсь от губ и сползаю по шее, трогаю языком мочку маленького ушка, пытаясь восстановить сбившееся дыхание и немного успокоить пульс.
И когда все-таки спускаюсь к оголившимся холмикам, когда всё-таки упираюсь взглядом в небольшие, но аккуратные, красивой формы грудки с торчащими розовыми сосочками, забываю напрочь о благих намерениях и действую, исходя исключительно из своих собственных желаний.
А хочется мне сейчас - языком по этим вершинкам... А хочется мне втянуть в рот и пососать... А хочется мне сжать вторую ладонью, с удивлением понимая, как замечательно подходит она мне по размеру...
Словно сквозь вату я слышу Асино тяжелое дыхание. А когда она запрокидывает голову и громко стонет, притягивая мою голову за волосы еще ближе, я подхватываю ее на руки и несу в спальню... На хозяйскую кровать, скорее всего уже испробованную Пашкой и Эммой. И мне сейчас глубоко плевать на этот факт и я совершенно не думаю, что оскверню их супружеское ложе.
А она по пути целует мою шею, поглаживает щеку, а пальчики правой руки ("которую беречь нужно" - проносится в моей голове) перебирают волосы у меня на груди... Свой путь я заканчиваю практически бегом...
- Ася, - шепчу, укладывая ее на сиреневое вязаное покрывало, распахивая халат и забывая, что хотел сказать дальше.
- Саша, - отвечает шепотом она.
И быстро сбрасывая одежду, я буквально впитываю взглядом каждый изгиб, каждую впадинку потрясающего по красоте женского тела, с еще не сошедшими синяками. А потом целую каждый из них, и те, что на бедрах тоже... И она ощутимо дрожит. И как-то вдруг, четко и ясно я понимаю, что все эти следы на ней, ну разве что кроме сломанной руки, они больше на насилие похожи, чем на удар машиной. Какая машина, если на внутренней стороне бедер тоже... Сука!
- Убью того, кто это сделал, - и появись он сейчас передо мной, я бы растерзал его голыми руками.