- Машина, - произносит она.
И я киваю, успокаивая себя мыслью о том, что сейчас ей лучше не помнить правды. И мне лучше, чтобы она ее не помнила...
17. 17. Ася.
В его глазах перемешались жалость и страсть. И он смотрит на мое худосочное, некрасивое тело так, будто ничего совершеннее в жизни не видел! И я бы задумалась над этим несоответствием, если бы не это напряжение внизу живота, если бы мои руки не тянулись сами, без моего на то разрешения к его телу, если бы могла о чем-то думать, кроме как о том, что хочу его чувствовать кожа к коже, рядом, близко, во мне... Я хочу рассматривать его, распростертого передо мной, трогать, гладить, целовать...
А еще я хочу сказать, что никого убивать не нужно. Что мне сейчас хорошо, и я не хочу вспоминать... сейчас ни о чем не хочу вспоминать! Но говорю другое:
- Ты красивый. Не я. Ты - особенный, - и зачем-то добавляю, не понимая к чему и откуда взялось это желание. - Не отдавай меня никому...
И тянусь к нему, чтобы прижать к себе, чтобы притянуть к своим губам, но он отстраняет мою руку, осторожно укладывает вдоль тела. И целует каждую ссадину, каждый синяк, спускаясь вниз, трогает языком буро-синие пятна на моих бедрах. И во мне нет ни капли смущения, когда Саша широко раскидывает мои ноги и трогает там, между ними сначала пальцами, а потом, ровно в тот момент, когда я на секунду закрываю от удовольствия глаза, языком...
Он кружит там, раздвинув влажные складочки, лишь иногда проводя самым кончиком по бусинке клитора. Мои бедра дрожат. Мои руки дрожат. Во рту откуда-то появляется привкус крови, и я с трудом понимаю, что это из прокушенной губы, которую я сама, своими зубами... чтобы не кричать!
И разжав зубы, кажется, все-таки кричу, разбиваясь на осколки от сумасшедшего оргазма. А мгновение спустя, на секунду только успев обрадоваться приятной тяжести его тела, меня пронзает сильнейшая боль. Она словно на части разрывает изнутри. И Саша замирает во мне. И боль прекращается, медленно утихает, оставив отголоски.
- Блядь...- вовсе не ласково, а скорее раздосадованно и обидно для меня шепчет он. - Как? Как так? Ты девственница?
Смысла отвечать я не вижу. Но с интересом рассматриваю его лицо над моим - напряженное, с бьющейся на виске жилкой, сошедшиеся к переносице брови - злится, что я не сказала? И мне вдруг становится смешно. И сквозь смех я выдыхаю: