– Истинно так, – подтвердил
Джузеппе. – Как хочешь.
– Маэстро! – подал голос
Вильям. – Предлагаю тост за нашего Емельяна! Мир и благополучие звездному дому!
– Хорошо сказал. – Джузеппе
наполнил бокалы. – Внимание, господа Кентавры! Покажем гостю, как нужно
поднимать заздравные кубки.
Кентавры обступили откидной столик и
замерли, сосредоточивая энергию на искристом хрустале. Неуловимое мгновенье – и
бокалы, слегка покачиваясь, стали дружно всплывать; довольные Кентавры разом их
подхватили и поднесли к губам.
– Я тоже попробую, – заявил
Виктор.
К изумлению Кентавров, он старался
недолго, и ему удалось вознести над столом бокал; но в нужный момент подхватить
его не сумел – тонкий хрусталь неожиданно скользнул вниз, разлетелся на мелкие
осколки. Резко запахло виноградным зельем.
– Браво! Захлопал в ладоши
Джузеппе. Вошел робот, аккуратно смахнул осколки в корзину, промокнул липкую
лужицу. Взамен разбитого появился новый бокал.
– Как поживает господин Отто? –
неожиданно спросил Риго.
Виктор помедлил с ответом, четко отметив
про себя: “Ого, здесь хорошо знают главу Службы порядка!”
– Да, мы хорошо знаем этого
землянина, – подтвердил Риго. – Разве вы не от него?
– Я сам по себе, – нахмурился
Виктор. – С Отто не знаком.
– Никто не представил? –
продолжал допытываться Риго.
– Господин Отто попал в мой
объектив случайно, было торжественное собрание.
– Но, может быть, вы знаете
Сергея Дмитриевича? – спросил Джузеппе.
– Его знают все. Если вы
говорите о Президенте. Он не прячется, его можно встретить на улице... Но опять
же – я лично с ним не знаком.
– Что мы привязались к
человеку! – встал Джузеппе. – Давайте споем! Для начала – “Марш свободных
Кентавров”. – Он сел за рояль, взял несколько аккордов. Но звучание композитору
не понравилось. – Опять бренчит! – рассердился он. – Вильям, в чем
дело?
Вильям нехотя встал. Одним пальцем стал
ударять по клавишам, заглядывая внутрь черного короба. Объяснил:
– Контакты сели.
Наконец он вернулся на диван.
– Маэстро, прошу.
Джузеппе проиграл гаммы, остался доволен.
Инструмент теперь звучал необычно – каждый
звук округлялся, тяжелел, появилось нечто неуловимо приятное.
Обыкновенные гаммы складывались в один неотразимый букет...
Риго бархатным голосом запел:
Гремите, звените, литавры!