Только начал есть, прошло не больше двух минут, как прозвучала
фраза: "Прием пищи окончен!". Я не понял, что значит, окончен. Три
раза ложкой успел махнуть. С хрена ли он окончен. Соответственно,
спокойно продолжал есть.
– Не наелся? – Раздался рядом заботливый голос.
Я поднял взгляд от миски и посмотрел на застывшего возле меня
старослужащего.
– Нет. – Ответил честно. При этом, продолжая закидывать
отвратительную капусту в себя. Носом старался не дышать.
– Ясно… – Как-то туманно ответил он и испарился из зоны
видимости.
Буквально через минуту этот товарищ, который, как оказалось,
вовсе мне не товарищ, вернулся с кастрюлей, литра на три. Емкость
наполовину была заполнена вонючим бикусом.
– На, ешь. – Он со всей дури плюхнул кастрюлю передо мной на
стол. – А пока ты опустошаешь тару, до самого конца, до дна,
остальные подождут тебя на улице, в упоре лежа.
Я до последнего думал, это полная ерунда или какой-то развод. Не
может застывший истуканом возле меня "дед", на полном серьезе,
говорить, что всем придется отвечать за одного человека. Тем более,
когда человек ничего сверхъестественного не сделал. Если и случился
косяк, то уж точно не специально. Откуда я знал, что мы куда-то
опаздываем и ужин, на самом деле, – это "Веселые старты".
Предупреждать надо было.
Но, как оказалось, в армии может быть даже то, чего теоретически
быть не может. Этот товарищ задолбался, видимо, стоять и просто в
наглую сел рядом со мной. Ждал, пока я съем всю капусту.
Контролировал, сволочь. Пристально наблюдал, чуть ли не считая
ложки. В какой-то момент мне показалось, он сейчас начнет
приговаривать, как в детстве:"За маму, за папу…"
Потрясающих ощущений и незабываемого послевкусия добавляло "мясо
белого медведя". Оказалось, так романтично здесь называли шматок
сала.
Через силу я впихивал в себя, как можно быстрей, эту ублюдскую
капусту, мысленно желая сидевшему рядом человеку сдохнуть в муках.
Желательно, в самых страшных.
Был вариант послать все и всех на хрен. Но что-то подсказывало,
во-первых, дверью хлопнуть и уйти вряд ли получится, во-вторых,
подобное "героическое" поведение снова выйдет боком. Причем, даже
не мне.
А с людьми, которые сейчас лежали перед столовой, на земле, в
упор лежа, нам еще бок о бок находиться достаточно долго. Уверен,
они ко мне положительных эмоций в данную минуту не испытывают. Как
бы не прибили по-тихому. Например, ночью. Поэтому все матерные
слова, вертящиеся на языке, приходилось глотать вместе с ужином и
своей гордостью.