Уже начало смеркаться, когда неподвижно сидевший среди
безжизненных тел собратьев шурд пошевелился и открыл ничего не
выражающие глаза. Переведя взгляд на плотно сжатый кулак, он разжал
пальцы и внимательно осмотрел то, что находилось на ладони, желая
убедиться, что все в порядке. Растянув искривленные губы в улыбке
обнажившей пожелтевшие клыки, он поднес маленькую вещицу поближе к
глазам и позволил себе немного полюбоваться ею. Подарок от нового
господина. Он был готов потратить целую вечность на созерцание
прекрасной штуки. Хозяин велел хорошо заботиться о ней, ведь она
такая изящная и хрупкая… Заботиться до того мига, когда надо будет
выпустить заключенную в ней силу.
Спохватившись что теряет время, шурд надежно спрятал предмет в
одном из многочисленных карманов нашитых на плохо скроенной меховой
одежде, встал, осмотрелся и, выбрав подходящее место, приступил к
делу.
Шурд точно знал, что ему надлежало сделать, знал до мельчайших
деталей – новый хозяин позаботился об этом, вложив ясные указания в
его голову.
Он не подведет хозяина. Сделает все как надо. Сделает, как ему
велено.
Не хотелось терять даже толику столь драгоценного времени, но
придется – обряд рождения костяного паука не терпел спешки и
требовал внимания к мелочам.
Сняв с пояса нож, он наклонился над телом мертвого шурда и
осторожно сделал первый надрез точно в надлежащем месте, посетовав
про себя, что тот уже мертв и теперь придется напитать
новорожденного паука своей собственной жизненной энергией и кровью.
Но для хозяина ничего не жалко. Лишь бы он был доволен им…
Глава десятая.
Темные дела светлой
церкви.
В сопровождении братьев мастеров я осматривал поселение –
распираемые гордостью и снедаемые нетерпением Древин с Дровином
подняли меня ни свет, ни заря, чтобы показать все, что успели
сделать за время нашего отсутствия.
А я-то наивный надеялся, что смогу отоспаться за всю прошлую
неделю. Куда там... кто бы мне позволил…
Первые лучи солнца едва успели пробиться сквозь плотные облака и
упасть на стены ущелья, когда меня бесцеремонно разбудили. По
своему обыкновению спящий рядом Рикар приоткрыл один сонный глаз,
буркнул что-то нелицеприятное в адрес неугомонных братьев и,
поправив сползшее одеяло, продолжил спать. Уж он точно не собирался
просыпаться. Со жгучей завистью я, кряхтя, поднялся – сказалась
нагрузка последних дней, мышцы нещадно ныли – добрел до ручья,
побрызгал в лицо ледяной водой, накинул потрепанную кожаную куртку
и обреченно махнул Древину рукой, показывая, что готов. Те только
этого и ждали и живо потащили меня к темнеющей поодаль громаде
стены форта, на которой виднелись сиротливые фигурки часовых.