Мастер Дровин остановил земляные работы, не подходя вплотную к
руслу ручья – опасался, что слишком тонкая земляная стенка не
выдержит и тогда затопления рва не избежать. В его правоте я смог
убедиться уже на следующий день – сквозь стену рва по каплям
просачивалась вода и понемногу скапливалась на дне. Надо
поторапливаться с закладкой первых рядов фундамента.
Это важнейшее в нашей жизни событие произошло сегодня утром - в
готовую часть рва опустили первые каменные глыбы основания. К
общему ликованию возведение стены началось.
Радостная новость быстро разлетелась по лагерю, вызвав веселые
улыбки на лицах усталых людей и возродив надежду. В первый раз за
все время я услышал, как над Подковой плывет веселая песня и смех.
У рва побывало по очереди все население, и каждый норовил бросить
вниз хоть один камень или горсть земли. Разъяренный Дровин ревел
как медведь и гонял веселящихся людей. Я хорошо понимал его
беспокойство – внизу должны быть самые массивные камни, а никак не
рыхлая земля – но вмешиваться не стал. Не так часто я вижу
искреннюю радость людей.
Больше всего меня поразила улыбка на лице всегда сурового
священника. Вознося благодарственную молитву Создателю, отец Флатис
просто светился от радости. После молитвы он несколько раз прошел
вдоль рва, делая загадочные пассы руками. Вновь я заметил на
пальцах священника вспышки настолько яркого белого света, что они
были заметны даже под солнечными лучами.
По пятам неуемного старика следовал всем довольный Стефий с
небольшой курящейся жаровней в вытянутых руках, откуда вздымались
густые клубы белого дыма. Изредка священник поворачивался и с
молитвой сыпал на раскаленную решетку жаровни растолченную траву.
Принюхавшись, я уловил знакомый запах цветка Раймены. Отец Флатис
не удержался от соблазна и вместе со стеной обдал и меня клубами
пахучего дыма. К его нескрываемому разочарованию я не провалился
под землю и не упал в корчах, а только раскашлялся и, вытирая
слезящиеся глаза, отскочил подальше. Вредный и злопамятный
старик.
Мой тезка тоже времени не терял и за два дня успел сделать
многое. И это учитывая, что под его началом только женщины, старики
и дети.
На траве лежали растянутые колышками тщательно выскобленные
оленьи, кабаньи, заячьи и лисиные шкуры. Чуть поодаль сушились
нанизанные на тонкие ветки грибы и дикие яблоки. Несколько корзин
на глазах наполнялись птичьими перьями и пухом. Та часть пещеры,
которую мы определили под склад продовольствия, полностью
заставлена деревянными коробами, плетеными корзинами и прочими
емкостями. К моему сожалению, большая часть из них пуста, но я
надеялся, что вскоре мы заполним их до краев. Смотря на кипучую
деятельность Тезки, я окончательно уверился в этом – буквально
каждый кусок съестного он пытался приберечь до лучших
времен.