От тяжелого удара мечом по черепу зазмеилась широкая трещина,
пронзительный злобный визг режет уши.
Вспышка зеленого света в глазницах черепа… противный звон в
голове…
- И взываем мы к милости твоей и молим о…– монотонный голос
Стефия словно молот грохочет у меня в голове.
Руки наливаются силой, голова становится чистой,… протянувшего
ко мне когтистую лапу паука корежит в судорогах,… не теряя времени,
наношу еще удар, и свет глазниц окончательно затухает, лапы твари
подгибаются и она утыкается в землю.
Не успеваю отбить хлещущий удар лапы второго паука, щеку
обжигает огнем,… зеленый свет бьет в глаза…
… ты устал… отпусти меч… как хочется спать…
На мгновение выпадаю из боя…
- … от происков «Темного». Не позволь искушению…
Рывком прихожу в себя. Паук обхватил меня лапами и влечет к уже
открывшему пасть черепу с неестественно большими и заостренными
зубами. Заорав от омерзения и ужаса, вбиваю туда лезвие меча и с
хрустом проворачиваю. Заверещав, паук отбрасывает меня в сторону,
меч остается торчать вонзенным в оскаленный рот черепа.
Пролетев по воздуху, я с шумом приземлился на спину. С трудом
сев, нащупал нож на поясе. Встать не успею – паук, быстро перебирая
лапами, несется ко мне, пылающие зеленым глаза лишают сил. Рукоять
вонзенного ему в пасть меча скребет по земле покрытой запекшейся
кровью.
Добежать пауку не удалось. Закрыв меня собой, на его пути встала
нескладная фигура мальчишки с широко раскинутыми в стороны руками.
Стефий выкрикнул несколько гортанных слов и хлопком свел руки перед
собой. Мне показалось, что по пауку ударил невидимый кузнечный
молот – череп смяло в лепешку, тварь отбросило далеко назад, где
она и затихла грудой переломанных костей. У мальчишки подогнулись
колени, и он мягко осел на землю.
Метнувшись к нему, я перевернул Стефия на спину и, прислушавшись
к груди, с облегчением услышал биение сердца. Жив. Дышит. Сильно
побледневшее лицо, из носа течет тонкая струйка крови. Похоже,
Стефий потратил слишком много сил. Но это потом, а пока надо помочь
остальным. Осторожно уложив послушника на землю, я вскочил на ноги
и лихорадочно завертел головой по сторонам.
Пока я занимался пауками, картина боя сильно изменилась. В нашу
пользу.
Шурд-поводырь так и не успел добежать до дома и лежал ничком на
ступенях крыльца. В спине зияла огромная рана – такую могло
оставить только лезвие топора. Литас с остервенением рубит мечом
давно уже не шевелящегося паука, словно задавшись целью измолотить
его в пыль.