Шли годы. Жеребёнок вырос, стал большим, красивым конём, на котором с гиканьем скакал Гриша, показывая чудеса джигитовки.
– Папа, – ахала Соня, уже взрослая красивая девушка, – да ведь он убьётся! Скажи ему, чтоб не шибко носился.
– Ничего, Соня, – улыбался отец, – на то он и мужик… да и цепкий он парень. Такого свалить будет трудно. Гляди, гляди – они с конём будто одно целое.
Соня с сомнением посмотрела на отца, но ничего не сказала. Её уже радовало одно появление отца дома, такое редкое.
Иван Николаевич, став главным механиком на винокуренном заводе, теперь ещё реже появлялся в доме – слишком много хлопот на работе. А того более – ещё всегда стремился сделать всё сам, не доверяя работникам. Его очень ценил хозяин, Манук-бей, да и управляющий винокуренным заводом Горский. После смерти любимой жены Иван Николаевич так и остался вдовцом, посвятив себя исключительно работе, словно в ней пытался убить своё горе.
Завод был выстроен на плывунах, без свай, на больших серых камнях вместо фундамента. Здесь спирт гнали из кукурузы, и тяжёлый запах далеко разносился от мрачных корпусов. И через всё село нескончаемым потоком тянулись, скрепя колёсами, каруци, доверху наполненные кукурузой – богатый урожай нынче! И заводская труба, почерневшая от копоти, круглосуточно низвергала, «пачкая» изумительно чистое небо, чёрный дым.
Гриша, с детства не знавший родительской ласки, часто пробирался на завод, где, слушая монотонный гул машин, наблюдал за работой отца и старшего брата Николая, которого, после окончания школы, пришлось взять на завод. С любопытством заглядывал в давильни, огромные железные чаны и необъятные кадки. Но главная цель этих посещений – отец, которого он безумно любил и обожал. И когда Гриша, держась за отцовскую руку, проходил по заводу, он с гордостью видел, каким уважением пользуется его отец. И на душе Гриши делалось сладко-сладко.
Другое дело в школе. Там с ним не было никакого сладу. Там находила выход его необузданная энергия. Похваляясь силой, он сгибал в локте руку, предлагая желающим разогнуть её – никто не мог. Или одновременно держал на себе до пяти товарищей, или устраивал на переменах кучу-малу, в которой доставалось от него всем. А то вдруг устраивал ещё соревнования по метанию камней – кто дальше, которое обычно заканчивалось побитыми стёклами в школе или ближних домах. Во всей школе не было никого сильней, потому он и получил почётное прозвище – «Берёза», которое присуждалось только смелым, драчливым деревенским лидерам.