Ну и что, что не пришла сегодня.
Полно убиваться, де Гриё!
Может быть, определила сводня
Новую добычу дня неё.
И напрасно ты сжимаешь ножны,
Перевязь тугую теребя.
Требовать чего-то в жизни можно
Только лишь от одного себя.
Облака серебрятся в высоком небе,
К горизонту темнея на светлом.
На вокзал Ватерлоо ты уехала в кебе,
Аромат уносило ветром.
Завтра мухи и клерки в слепой конторе,
И понятно любому из смертных —
Не приносят мечты об иных просторах
Ничего, кроме медленной смерти.
Никогда среди стен, обнажённых газом,
Не найти для тебя подарка.
И лицу, и рукам отвечают отказом
Равнодушные травы Гайд-парка.
Мы когда-то смеялись над этим оба,
Как над свадьбой смеются дети.
Ты, наверно, не будешь смеяться снова,
Получив две строки в конверте.
Ты поймёшь, разнимая конверта ножны —
Катастрофы непостепенны,
И по лестнице двигаться невозможно,
Находясь на одной ступени.
И недолгим, но яростным будет трепет,
Охвативший веко конверта.
Облака расползаются в тёмном небе,
Отнимая звёзды у ветра.
С тобою рядом я смотрелся глупо.
Когда твой взор приветливо светил,
Мой череп вырастал в небесный купол,
Несущий хор ликующих светил.
А если ты меня не замечала,
Я чувствовал себя куском стены.
Кроты, что свет увидели сначала,
В двойную тьму идти обречены.
Я тренирован, и тебя не вижу
Наверное, уже по месяцам.
Не вспоминаешь, я и не обижен,
А потихоньку забываю сам.
Забвение наматывает кокон
И в нежном месте обнимает нить
Минувшей жизни, и не даст жестоко
Расковырять и переоценить.
Коснулось солнце лезвия земли.
По-утреннему розовые грани
Вечернее преобразили в раннее,
Но обмануть лишь зеркало смогли.
Не раз случалось, заглянув в себя,
Менять местами взлёты и паденья,
И принимать лицо за отраженье
В подъёме нисходящего огня.