– Конечно, как скажешь. – «Ведь ты сильнее. Пока…»
Акар намеревался тщательно вычистить из памяти сына все следы
«кладовой», но разум Мюрра отчаянным усилием сумел-таки удержать
крохи воспоминаний – легкие, почти незаметные частицы. Чтобы с их
помощью полностью восстановить память, потребовалось полгода. Еще
столько же ушло на то, чтобы найти способ не только создавать, но и
прятать «кладовую». В конце концов, Мюрру это удалось.
Во время очередного визита Акар прочитал разум сына, не заметив
спрятанной «кладовой», кое-что подчистил – так, по мелочи, и
удовлетворенный убрался восвояси.
После его ухода Мюрр тихо сполз по стеночке – ноги не держали, а
в голове пульсировало ликующее: «Я победил! Победил!»
А потом пришла горечь – за что? Почему родители так относятся к
нему, за что наказывают? Что он делает не так? Или он настолько
отвратителен, что его просто невозможно любить?
Сколько бессонных ночей мальчик провел, размышляя об этом. Искал
причину и не находил. Однажды он попытался поговорить с матерью,
просто сказать, что любит ее. При первых же словах Ксантина
отшатнулась, ее лицо скривилось, словно она собиралась заплакать.
Отец схватил сына за руку, посмотрел в глаза и потребовал:
– Поклянись, что никогда больше первым не заговоришь с ней! Что
будешь только коротко отвечать на вопросы и все!
– Почему?! За что?!
– Поклянись! Иначе…
Глядя на отца, Мюрр вспомнил миг своего рождения, вспомнил, как
породивший на свет намеревался еще тогда убить его. Сейчас черные
глаза отца светились той же решимостью. Мальчик привычно загнал
поглубже свои чувства и улыбнулся – искренне и немного
заискивающе:
– Я клянусь, отец.
– Не называй меня отцом! – прорычал тот, отводя глаза.
…Прошло еще несколько лет, прежде чем Мюрр в полной мере осознал
главное – Миррюэль не только его родина, но и тюрьма, а он сам
узник, осужденный пожизненно. За что? Этого Мюрр пока не знал, но
чутье подсказывало – родители боятся его. Он – постоянная угроза их
существованию!
7
Немного повзрослев, Мюрр начал неутомимо обследовать родной мир
– сперва ближайшие к дому окрестности, а затем и весь Миррюэль
целиком. Бесстрашно наведывался в селения сюрров. Как правило, дело
обходилось без конфликтов. Сюрры знали, что он – сын Богов, а Богов
они почитали и боялись. У них было даже что-то вроде капища –
расчищенная от застывшей вулканической пемзы площадка, уставленная
грубо отесанными каменными глыбами, призванными изображать
Властителей Мироздания.