– Пластинчатый или, как еще говорят, чешуйчатый. На головах
металлические шлемы с бармицей, – ответил вместо Келвина Дрог. – Я
сталкивался с ними лет десять назад. Не думаю, что с тех пор что-то
сильно изменилось.
– Ты прав, не изменилось. Так вот, Келвин, твои стрелы пробьют
такой доспех?
– Только с очень близкого расстояния, практически в упор. И то,
смотря куда попасть. Лучше всего в прорезь шлема, в шею, где нет
бармицы, или в лошадь.
– Стрелять по лошади нужно сбоку, – сказал Дрог. – Насколько я
помню, металлическая броня прикрывает только голову, грудь и
передние ноги коня, а круп и бока беззащитны.
– Точно. Значит, твою сотню, Келвин, хорошо бы как-то с флангов
разместить. В лесочке в засаду посадить. Или на возвышенности… Но
все равно, пять сотен тяжелой конницы мы одними стрелками не
положим. Придется и в ближнем бою помахаться.
– Шутишь? – Келвин фыркнул. – Легкий пехотинец против тяжелого
конника в ближнем бою – тьфу, мелочь под ногами. Всаднику даже не
надо напрягаться, конь сам все за него сделает. Нет, Пол, потопчут
«Сердца» наших ополченцев, как нечего делать.
– И что ты предлагаешь? – уточнил Чесман.
– «Ежа» строить надо. Баталию.
Баталия – боевое построение, созданное как раз для защиты от
конницы. Оно представляет собой квадрат из нескольких рядов
пикинеров, причем пики у них разной длины – у первых рядов короче,
у задних длиннее. Получается этакий ощетинившийся со всех сторон
еж, который и впрямь может справиться даже с самой подготовленной
конницей.
– Только баталию не целиком пиковую, а составную, – сам себя
поправил Келвин. – Впереди три-четыре ряда пикинеров, дальше
алебардщики, в центре стрелки. Пикинеры примут на пики первый удар
лошадей, остановят их или хотя бы собьют с галопа, погасят
скорость. Алебардщики разберутся с прорвавшимися всадниками, а
арбалетчики из-за спин алебардщиков смогут стрелять достаточно
долго – пока тех не сомнут. Кстати, и мои лучники смогут
расстреливать врага в упор. Тогда есть шанс.
Чесман посмотрел на темника:
– Как, Дрог? Выстоят твои пехотинцы в баталии?
Тот тяжело вздохнул.
– Боюсь, что нет. Испугаются, побегут, – признался темник. – Мы
ведь их не учили стоять против конницы. А это с непривычки
действительно страшно, когда на тебя во весь опор несется, как ты
правильно сказал, озверевшая волна, тем более «Черные сердца». Они
вообще мастера противника в страх вгонять – перед атакой
разыгрывают целое представление, да такое, что кровь в жилах
стынет. Даже мне становится страшно, как только вспомню, каково это
– у них на пути стоять. Только я уже умею давить свой страх, а наши
ополченцы еще нет. Тут ведь достаточно, чтобы дрогнуло всего
несколько человек. Если они бросят пики, побегут, сломают строй,
тогда нам конец – всадники в один миг сквозь брешь прорвутся. А
поодиночке конница наших ополченцев вмиг потопчет, тут, ты, Пол,
прав.