— Ты только посмотри! — Эльвира
ткнула меня локтем, и кофе выплеснулся на мой джемпер.
Подруга во все глаза уставилась в
окно. На кирпичной дорожке стояла Агата и недовольно что-то
говорила застывшему перед ней истуканом Герту. Тот был на две
головы выше нашей аристократки, что не мешало ей выглядеть так,
словно это она смотрит на парня сверху вниз. Герт слушал, и его
лицо всё больше каменело. Наконец, он что-то коротко сказал,
развернулся и быстро пошёл прочь. Агата презрительно скривила губы
и направилась в другую сторону.
— Ну, всё, Инга! Это мой шанс, —
возликовала Эльвира и бросилась к выходу. На столе остались её
недоеденный салат и початая банка тоника.
В шею кольнуло, да так сильно, что в
глазах потемнело. Боль почти сразу прошла, но сумрак остался.
Краски вокруг словно выцвели. Осеннее солнце затянула дымка, тени
удлинились, в воздухе запахло затхлостью. Мне вдруг до слёз стало
жаль себя.
Эльвире хорошо. У неё отец — успешный
бизнесмен. Его ткацкие мануфактуры известны не только в Итлии, но и
в других странах. Конечно, до столичной золотой молодёжи Эльвира не
доросла, но и в деньгах нужды не знала. А вот мне приходилось жить
от стипендии до стипендии. Куртку с сапогами, опять же, к зиме
купить как-то надо. От мамы остались небольшие сбережения, но они
быстро таяли. Приходилось экономить на всём.
А вдруг стипендию не дадут? Её лишали
гораздо охотнее, чем назначали. Достаточно одной жалобы
преподавателя, чтобы закрыть мне доступ к государственному
финансированию особо прилежных студентов. Профессор Всеной —
замечательный лектор, но злопамятный. Вот возьмёт сейчас и накатает
на меня докладную в деканат, что тогда делать?
Я мысленно застонала. Почему мне так
не везёт? Мало того, что выгнали из-за Эльвиры, теперь ещё за ней
посуду убирать. Всё-таки правильно меня называют за глаза мышью. Я
и есть такая — серая, невзрачная, никому не нужная. Вот умру, и
никто обо мне не вспомнит. Даже Эльвира. Ведь кто я для неё? Всего
лишь дочь её бывшей учительницы музыки. Она привыкла, что я всегда
рядом. И в университет после школы потащила за компанию. Вот только
другую компанию ей найти — раз плюнуть. Стоит только захотеть.
Эльвира красивая и весёлая, а я — её «подай и принеси». Удобно, но
не настолько, чтобы долго по мне сокрушаться. Мама меня пожалела
бы. Но её теперь нет.