Не парьтесь, Ваше императорское Высочество - страница 30

Шрифт
Интервал


Были там и куда более неприятные вещи. Оказывается, и это Загоруйко для себя открыл впервые, у великого князя и извращённые наклонности. Одна из проституток сообщила, что несколько раз «Дар» (так именовали «клиента» для конспирации) попросил… На этом моменте Никанор Иванович задумался: «он попросил меня взять указательный палец и задвинуть ему в гудырь».

«Что это за слово такое?» – подумал майор и полез за словарём Даля. Но ничего там не нашёл. Достал «Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона». Но и там близко было лишь слово «гузырь», означающее мешок. Тогда Никанор Иванович позвал одного из сыщиков. Тот, лишь прочитав слово, наклонился к майору и прошептал, слегка покраснев.

– Точно? – нахмурился Загоруйко.

– Так точно!

– Фу, мерзость какая, – скривился Никанор Иванович и отпустил подчиненного. Оставшись один, он вдруг представил, как его супруга, Глафира Потаповна, вытягивает палец и засовывает ему в… – Господи, прости и помилуй мя, грешнаго! – широко перекрестился майор. С отвращением захлопнул персональное дело великого князя и расстроился ещё сильнее. Он буквально ощутил, как погружается в какую-то отхожую яму. Но поделать с этим ничего не мог.


***

После разговора с главным банщиком Афанасием, который давно был на крючке у охранного отделения, Никанор Иванович немного успокоился. Сексот обещал всё обставить таким образом, чтобы великий князь навсегда позабыл дорогу в другие заведения, кроме «Банного дома Никитиных». Особо верить мужику не хотелось, но и выбора не было. Приходилось доверять. Тем более Афанасий много лет служил верой и правдой.

Он-то знал, что будет с ним, если ослушается. Много лет назад, когда Афонька только приехал в Москву, соблазнился лёгкими деньгами. Примкнул к шайке головорезов с Сухаревки. Те взяли деревенского простофилю на дело – дом купца богатого ограбить решили. Сказали недотёпе, что нет там никого. А хозяин вернулся раньше. Хорошо, один. Его схватили, пытали, чтобы сказал, где кубышка с царскими золотыми червонцами.

Купец оказался очень жаден. Ничего не сказал, и Афоньке приказано было его убить. Он с дуру-то воткнул нож в бок купца, да и удрал с остальными. А тот возьми, да и выживи. Вскоре подельников Афоньки взяли с поличным (они несколько вещей из обворованного дома продавали). Через них вышли на новенького. Купец в него пальцем ткнул – «он меня резал». И быть бы Афоньке на вечной каторге, если бы не молодой в ту пору сыщик Загоруйко. Он понял, что Афанасий может быть полезен. Высок, красив, – его только бы пристроить в нужное место.