-
Изверг, - одними губами пробурчал друг,
но его услышали.
-
Поговори мне, - и с хищной ухмылкой указал пальцем на стол, заваленный
бумагами. – На тебе отчетность.
Служебная
карета тронулась и покатила по тихим улицам, увозя главного инквизитора, когда
на горизонте уже пробился рассвет. Маркиз, запахнув плащ, погрузился в
задумчивость. Он рассчитывал, что сможет расколоть ведьму, но сила харбаров,
захватившая ее плоть и мозг, оказалась крепкой. Ванда умерла, ничего не сказав.
Ее
поймали через два месяца после смерти мэтра Идора, старейшего артефактора
королевства, изобретателя многих устройств. Ученый лежал на полу своей лаборатории
с перекушенным горлом и обескровленный. Его тело покрывал оранжевый покров
мелкой бактериальной сыпи. Яд.
Подозрение
пало на его лаборантку, работающую у него. Но проверка не подтвердила версию. Королевские
дознаватели не стали углубляться в суть да дело, и передали материалы
инквизиции. Наличие темных флюидов было налицо.
На
поимку подозреваемой ушло несколько дней, и еще несколько дней она стойко
держалась в пыточной, в подземелье цитадели, так и не выдав – кто ее послал,
кто помог приблизиться к артефактору, и зачем было убивать старика. Возможно,
дело в его разработках. Сотрудники изъяли всю документацию мэтра и до сих пор
изучали бумаги. Может быть, удастся что-то выяснить. Может быть…
Шла
вторая неделя моего пребывания в доме Фионы Кастри, мачехи и опекунши. Я, как
терпеливая овечка, помалкивала, разыгрывая слабость и легкую амнезию. Моргала
ресничками, охала, покорно опускала взгляд. И даже при этом, каждый день
удостаивалась кучи нелицеприятных эпитетов и оскорблений. Медленно и постепенно,
передо мной раскрывалась история несчастной девушки. Как мои нервы это
выдерживали – сама не знаю. Но на то были серьезные обстоятельства.
Во-первых:
быт и уклад непонятного мне мира, куда я попала. Угораздило! За что?! Жуткий
патриархат. Впрочем, если вспомнить нашу историю, то она не сильно-то и
отличается от здешней. Женщина – придаток на теле мужчины, то есть, сделанная
из ребра. А потому, должна почитать и боготворить его. Что у нас, что здесь –
одно и тоже.
Но
папенька несчастной Мари Кастри, как удалось выяснить, потихоньку расспрашивая
прислугу, был человеком мягким и подневольным. Вначале, подчиняясь своей
супружнице, матери Мари, а потом и мачехе девушки, которая сумела приручить
незнатного, но все же, дворянина из небольшого городка на юге королевства.