— Спасибо, — слабо улыбаюсь. — Интересно, я когда-нибудь смогу тебе отплатить…
— С ума сошла? — перебивает, — Даже говорить такое не вздумай!
Сама я тоже без сил, хочется плакать, но при Алиске нельзя. Да и не люблю я плакать! После слез сил нет никаких. И совсем плохо становится. Но в этот раз правильнее, наверно, будет дать волю эмоциям, потому что комок в груди ноет, мне так плохо, как давно не было. Будто внутри разлили раскаленный свинец, он сжигает меня. Снова в памяти проносятся жестокие слова Данилы. И непонимание: почему? Ну почему он нас выгнал как нашкодивших котят?
— Спасибо, — звонкий голосок разрезает тишину кухни.
— Пошли, я тебе покажу где спать будешь. — Катя поднимается, я следом, но она с усилием нажимает мне на плечо, заставляя остаться на месте, — Ешь!
И я ем. Мне и правда не хочется шевелиться. Наконец когда дочь уложена в соседней комнате, Катя садится напротив. Я ковыряю вилкой курицу, вкус еды я не ощущаю.
— Рассказывай! — твердо и тихо произносит Катя, и я, стараясь не давать волю слезам, выкладываю все как есть: и про то что Данила стал приходить выпившим, и как орал на меня, и даже однажды ударил. Причем просто так.
— Погоди, за что ударил? — Катя хмурится. По ее лицу вижу — возмущена и недовольна. Но говорить об этом не будет. Катя никогда не высказывает свое мнение, если его не спрашивают, справедливо считая, что в каждой семье свои устои и традиции.
— Я и сама не поняла. Он был выпивший, но не сильно. Недели две назад было, — задумываюсь, — Он вернулся с работы, поздно, ребенок уже спал… А я никогда не ложусь, я всегда жду его ужинать. И вот он пришел, и я говорю что ждала его на ужин. А он мне — я поел в ресторане, твой ужин мне нафиг не сдался. И вообще мне было хорошо без тебя. А я ему и говорю, если есть не хочешь, может чай попьем? Он подходит ко мне вплотную и говорит: «Ты тупая? Ты не понимаешь что я говорю?». Я отвечаю, понимаю, просто я хотела… И он меня бьет. Пощечина. Это было первый раз за всю нашу семейную жизнь. Причем ничего не предвещало…
— Сильно ударил?
— Не особо, но я все-таки едва не упала. Рядом был стол, я за него схватилась.
— А потом он извинился?
— Нет, — мотаю головой, — Потом он мне угрожал что будет меня бить, если я что-то не так скажу или сделаю. Потому что уже бил, и я знаю что он может.