«А если, например, ДжуВон попробует раздеть ЮнМи, понравится
мне?» – неспешно вползает в мою голову провокационная мысль.
Обкатываю её со всех сторон. По итогу, оказывается, что не всё так
однозначно.
«Смотря, для чего ему будет позволено распустить руки!» –
формулирую я вывод, который устраивает нас с ЮнМи. Или, только
меня?
Чей–то, знакомый силуэт, со стороны террасы загораживает солнце,
выводя меня из состояния задумчивости. Смотрю, как отъезжает вбок
стеклянная дверь и в мою опочивальню входит Мария.
– Доброе утро, соня! – здоровается со мной девушка. Вставай, у
нас миллион дел!
– А стучаться в этом доме не принято? – ворчливо отвечаю ей
вопросом.
– Не в случае, когда у нас общая терраса. – со смехом отвечает
Маша, не обращая внимания на мой недовольный тон.
На ней надета лишь, застёгнутая на все, кроме двух верхних
пуговиц, белая мужская рубашка, поэтому, засмотревшись на сие
зрелище, я пропускаю её коварный ход. А девушка, тем временем,
быстрым шагом подходит к кровати и неуловимым движением запрыгивает
на меня, придавливая ноги.
– Попалась! – с нотками торжества в голосе восклицает Маша и
принимается меня щекотать. – Защекочу–у!
– Ну Ма–а–ша–а! – протяжно верещу я, безуспешно пытаясь
вырваться. В конце концов, когда мои силы почти иссякли, вспоминаю
про имеющееся в моём распоряжении грозное оружие.
Бац!
Удар подушкой застаёт мою мучительницу врасплох. Она на миг
замирает, потом спрыгивает с моих ног и хватает вторую, имеющуюся
на кровати, подушку.
– Ах, так!
Бац! Бац! Бац!
Какое–то время самозабвенно мутузим друг дружку мягкими
подушками, а по комнате разносятся боевые кличи, сопровождаемые
девичьими воплями и визгами.
Дружба побеждает.
Обессиленный, валюсь на кровать, пытаюсь отдышаться. Сильно
растрёпанная Маша валится рядом. Кошусь на неё.
Ей хоть бы хны. Лежит, на меня смотрит. В изумрудных глазах –
задорные искорки.
– Доброе утро! – улыбаясь ей, возвращаю утреннее приветствие.
Неожиданно, вспоминаю про свой сломанный зуб и пытаюсь закрыть рот.
Маша, видя мои гримасы, начинает смеяться в голос. Не выдерживаю, и
присоединяюсь к её заразительному смеху.
Отсмеявшись, девушка слезает с кровати, одёргивает, неприлично
задравшуюся рубашку, под которой, только её прекрасное тело и
направляется в мою ванную.
– Я, вообще–то, за одеждой зашла. – говорит она. – Её горничная
заберёт, сдаст в химчистку. Но кровь нет смысла пытаться отстирать.
Проще выбросить.