Она ненадолго скрывается в ванной и выходит оттуда, уже с
охапкой вчерашних, мокрых тряпок в руке. Во второй руке девушки,
небрежно удерживаемые двумя пальцами, покачиваются её
босоножки.
– Выкину в мусор, в своей комнате. – поясняет Маша. – Чтобы
наверняка. А ты вставай и выходи купаться. Потом, вымоешься, и
пойдём завтракать.
– Да мамочка. – со вздохом вылезая из кровати, отвечаю девушке
вслед, и задумываюсь.
Я, всё ещё в халате, в котором, вчера, Маша уложила меня спать,
и под ним ничего нет. Купальник она мне не предложила. Забыла?
«А если я, голышом, при Марии, полезу в бассейн, насколько это
будет неприлично?» – размышляя, встаю с кровати и выхожу на
террасу. – «С другой стороны, девушка, похоже, в своём доме не
особо замарачивается такими вещами как нормы приличия. Да и «табу»
на наготу, судя по всему, ей не свойственно. По какому поводу мне
комплексовать?»
Ответ не заставляет себя ждать в тот момент, когда Мария, в чём
мать родила, выходит из своей комнаты, подходит к бассейну и
точным, выверенным движением, рыбкой, наискосок ныряет в воду.
Повторяю её манёвр, предварительно скинув, ставший ненужным,
халат. Выходит не так изящно, как у Маши, но пузо не отбил, и
ладно. Какое–то время плаваем от одной дальней стенки бассейна до
другой и обратно. Пытаюсь не отставать от Маши, но куда там! Только
её пятки мелькают перед глазами, на обходах меня –
малохольного.
Я быстро выдыхаюсь и подплываю к внешнему краю. Опираюсь на
бортик предплечьями, сверху кладу подбородок. Минуту спустя, рядом
выныривает Маша, и слегка касаясь меня плечом, повторяет мою
задумчивую позу. Вместе разглядываем утренний, просыпающийся город
Его зелёную часть, в основном.
Вот, группа людей останавливается после пробежки и выстраивается
в шахматном порядке, собираясь заняться гимнастикой. Вот, словно
участник фантастического «Каникросса», с десятком поводков в руках,
какой–то мужчина выводит на прогулку свору собак. Вот, навстречу
рекордам, одинокий велосипедист мчит по парковой дорожке. Вот, на
скамейку присаживается молодая девушка. Ставит рядом с собой
стаканчик с кофе, который, до этого, держала в руке, и достаёт из
сумочки книгу. Вот продавец, готовый предложить «лучшие в
Нью–Йорке» хот–доги, катит свою тележку к месту торговли.
«Движение – жизнь» – приходит на ум, откуда–то взявшаяся,
избитая фраза. А моё движение ещё и не начиналось. – «Что там Маша
говорила про миллион дел?»