Поскальзываюсь на собственной крови и теряю равновесие,
опрокидываясь на спину. Мои руки, непроизвольно, в попытке
удержаться, хватают ближайшее, что попадается на их пути. Этим
ближайшим, оказывается надетый на Машу халат. К сожалению, этого
явно недостаточно, чтобы избежать падения, и я увлекаю девушку за
собой.
Валюсь первым. К счастью, успеваю опустить голову, и страдает
только мой копчик. Сверху, на меня заваливается девушка, а на неё,
словно в замедленной съёмке, опрокидывается штатив капельницы, с
которым мы, на этот вечер, неразлучно связаны.
– Ай! – восклицает Маша, когда ей в затылок, незаслуженно
«прилетает» металлическим предметом.
«Подобное, когда–то уже происходило» – проносится в голове
нелепая, для данного случая, мысль. – «Дежавю какое–то»
Внезапно, меня накрывает приступ смеха. Выворачиваюсь из под,
неспешащей слезать с мягкой ЮнМи, девушки, обхватываю, поджатые к
животу, колени руками и захожусь в диком хохоте.
Сидим на террасе. Стеклянные осколки уже убраны с пола, для чего
Мария воспользовалась своей тапочкой, тщательно сметя их в угол, а
перед девушкой, на столе стоит новый бокал. На этот раз,
располагаюсь напротив Маши, а свои ноги кладу на её колени.
Маша меня врачует. Поливая ступни вином, прямо из бутылки, она
осторожно извлекает впившиеся в плоть кусочки стекла. Тихо ойкаю на
каждое её прикосновение, и непроизвольно дрыгаю ногой.
Наконец, девушка заканчивает болезненную процедуру, и
приступает, непосредственно, к лечению. Чувствую щекотку в
заживляемых ступнях, но сдерживаю позыв вырваться из Машиных рук.
Терплю.
Через пять минут девушка открывает глаза и, вылив на ступни
остатки вина, из бутылки, внимательно осматривает мои
конечности.
– Всё в порядке. – констатирует Маша. – Жить будешь.
– А что, были сомнения? – напустив в голос скепсиса,
любопытствую я.
– Неа, – беззаботно отвечает девушка, – но твои пятки, теперь,
на вес золота.
– Не продам! – «грозным» голосом заявляю я, и убираю ноги с её
колен. – Подожду, когда в цене поднимутся.
Смеёмся.
О произошедшем мы больше не говорим. Слёзы девушки и мой
истерический, вызванный откатом, смех, сказали за нас двоих.
Больше, чем тысяча произнесённых слов. Сидим, наслаждаемся вечером,
вином и компанией друг друга.
Нам привозят еду, и я впервые вижу в этом доме кого–то, из
обслуживающего персонала. Кроме охранника, разумеется. У того
другие функции.