Тяжело сглотнув глаза мальчика оторвались от черепа и
переместились на то место, где он был ранее. Но что хуже, так это
то, что пока его глаза меняли место фокуса он успел заметить ещё
парочку странных бугорков на земле. Осознание ситуации ещё было не
с ним, но где-то уже рядом.
— Это… это всего лишь старая кость, — мальчишка пытался
успокоить себя и своё начавшие бешено стучать в груди сердце.
Вот только как на зло, в этот момент панически мотающееся по
сторонам сиреневые глаза уловили ещё парочку странностей на земле
вокруг него. Слева от него в паре метров из-под алых цветов
проступало что-то желто-беловатое, что-то очень сильно напоминающее
ещё один череп. А рядом ещё один, и ещё, и ещё.
И не только черепа.
Чем больше он смотрел, тем больше до этого незамеченных деталей
подмечал, тем больше он видел, словно кто-то снял с его глаз
плотную повязку мешающую видеть мир таким, какой он есть на самом
деле. Мальчик был среди десятков разных человеческих останков, от
которых остались только сами кости, и которые были укрыты десятками
и сотнями цветочных побегов, и если не всматриваться, то никогда не
заметишь, что у тебя под ногами. Медленно опустив голову и
посмотрев себе под ноги мальчишка не удержал в себе испуганный
писк.
— Ааааа! — его правая нога как раз стояла на чей-то кисти.
Отшатнувшись от смеси шока, страха и отвращения он едва снова не
упал, но теперь на задницу. Огромный тугой ком встал посреди горла
ребёнка, он совсем не ожидал оказаться среди чьих-то давно
пожелтевших останков.
Вот только ни времени на подумать, ни на то, чтобы унять
колотящееся сердце у него не было. Позади мальчика что-то отчётливо
щёлкнуло пару раз подряд и такое совсем не спишешь на слуховую
галлюцинацию. Резко развернувшись он так и застыл на месте. Там в
паре метров от него из земли, оплетенный десятками цветов, на ноги
неуклюже поднимался однорукий человеческий скелет.
— Э-это-го н-не м-мож-жет б-быть, — зубы ребёнка застучали от
чистого ужаса, он хотел убедить себя, что то, что он видит — не
реально.
Вот только реальность была жестокой и безжалостной.
Пока мальчишка стоял на месте скованный цепями первобытного
страха, неуклюжий скелет уже не был столь неуклюж, с неожиданной
скоростью для чего-то столь несуразного он приблизился к живому
ребёнку и взмахнул на того своей единственной рукой, в которой был
зажат обломок чего-то металлического, предположительно это был
сломанный почти у рукояти и покрывшийся слоями ржавчины меч.