Я перевожу взгляд на первого
человека. Он уже проходит метров пятьдесят, переходит на бег. Я
всматриваюсь в его лицо и ужасаюсь. Даже отсюда мне видно
перекошенное злобой его лицо. Это старик его за мной отправил!
И вот тут слышу голос.
- Ну, здравствуй,
Никита…
Скрипучий и старый, как петли на
воротах нашего сарая за домом.
- О, черт!
Меня бросает в дрожь, когда я
понимаю, что это голос старика. Я шарахнулся назад, запнулся за
кочку, едва не упал.
Инстинкт наконец-то подсказал, что
надо двигать отсюда.
И рванул к лесопосадке в другую
сторону от оборванцев.
А толпа сзади растет. Увидев, что я
дал деру, они все переходят на бег. Оглянувшись назад, навскидку
насчитываю человек этак триста.
Оглянувшись еще раз, я едва не падаю
от ужаса увиденного. Преследующие меня мужики и бабы постепенно
превращаются в страшных монстров. Лица вытягиваются, обрастают на
глазах шерстью, из пасти высовываются клыки. Одежда рваными
клочками спадает с них. А еще эти звуки. Даже отсюда я слышу их
нечеловеческие хрипы и завывания. Других звуков нет, даже
собственные шаги не слышу.
Я начал задыхаться. Сердце бешено
колотится в груди, но в голове только одна мысль: бежать!
Бежать!
Вопли все ближе, все громче…
А мои ноги уже еле передвигаются.
Мышцы забились. Дыхание хриплое. Но надо бежать. Надо бежать…
Вновь вскидываю глаза и с удивлением
замечаю, что край поля приближается. Вроде бы приближается. Может
это я просто хочу выдать желаемое за действительное?
И тут между деревьями передо мной
скользит тень, и на опушке появляется мама. Она в том же платье –
синем в белый горошек – как тем летом, двадцать лет назад. Я его
хорошо помню. И легкая летняя кофточка тоже на ней. Что она здесь
делает?
Она выходит в просвет между
деревьями, останавливается, смотрит молча, внимательно.
- Мама! – кричу я ей, вспомнив о том,
что за мной странная, дикая погоня (или охота?). – Беги, мама!
Беги! Там! – кричу я и показываю на ходу за спину.
Но она продолжает спокойно
стоять.
- Ты от этого все равно не убежишь,
Никитка, - вдруг говорит она тихо, но я прекрасно ее слышу. - Рано
или поздно оно все равно тебя догонит…
И, вторя ей, опять противный, хриплый
голос старика мне в спину воткнулся как топор:
- Все равно не убежишь!
Я очнулся от сна в холодном поту.
Вытер пыльным пледом сырой лоб, тело
ломало, выкручивало суставы, мышцы ног ныли. Похоже, я заболел.
Отбегался.