На их лицах появилось недоумение.
- Целые сутки? – спросил отец. - Что
же мы делали все это время?
- Как сутки? – изумилась мама. – Я не
помню, что я делала все это время! Как такое возможно?
И только я открыл рот, чтобы начать
рассказывать им обо всем по порядку - о камне, о Глебе, о глазах
измененных людей, о Петровиче и Сером, о Маринке…
Но тут послышался глухой рокот
приближающейся машины, и два луча фар, блеснули на другой стороне
поля.
- Быстро уходим! – крикнул я, хватая
сумку и двигаясь вглубь леса. - Это они!
- Кто они? Куда мы бежим? – спросил
отец, но тем не менее взял маму за руку, поспешил за мной.
Я проламывался через кусты, ветки
хлестали по лицу и рукам.
- Расскажу! – крикнул я через плечо.
– Все расскажу, только давайте сначала уйдем от них подальше.
- Господи! - запричитала испуганно
мама. - Что же это такое происходит! Что же ты натворил,
Никита?
- Мама, потом все вопросы! Потом!
Главное сейчас, уйти подальше, глубже
в лес. Если родители стали снова нормальными, значит это не
какая-то обычная зараза, значит, изменения обратимы. Значит,
влияние чего-то не безгранично и имеет какой-то радиус воздействия.
Но с какой точки? Где центр этого сигнала?
Пока мы углублялись в лес, я вкратце
описал текущую ситуацию, с чего все началось, что я особенное
заметил за это время, про взгляд в затылок не забыл рассказать. Они
охали, ужасались. Задают скептические вопросы. Почти не верят,
потому что то, что сейчас происходит было настолько нереальным, что
и сам я не смог бы поверить в этот кошмарный бред. Кошмар наяву, от
которого нельзя пробудиться. Перед тем, как уткнуться в речушку,
возникшую перед нами, в общих чертах рассказал все, ответил на их
вопросы.
- Что это за река? – спросила
мама.
- Сырка, - ответил отец. – Я сюда на
рыбалку хожу. Ходил.
- Может, вдоль реки пойдем? –
предложил я.
- Нет, - сказал отец. – Мы обратно к
полю выйдем.
- Значит, надо перебираться на другой
берег. Глубоко здесь?
- Ну, метра полтора-два, ширина метра
три-четыре. Надо дерево валить или искать брод, - сказал отец, стоя
на берегу маленькой, почти незаметной за нависающими деревьями
речушки. Река, словно белая велосипедная дорожка дрожала в свете
полной луны, только живая, журчащая рябью. Вдоль берега плотной
стеной стояли кусты ивы, высокая сухая трава, да к тому же высокий
и скользкий берег.