И вот наступил этот понедельник,
который, как известно, день тяжелый.
В моем случае, это не слышалось
чем-то ироничным.
Ночь я спал плохо, какая-то муть все
снилась, кошмары, поэтому с утра я кое-как соскреб себя с кровати,
накормил кота, напился кофе и двинул в офис.
Маринка, естественно, еще спала, а
что ей еще делать, когда ее мелкооптовая фирма в кризис
самораспустилась, а найти работу в таком городке как Угорск, с
населением в двадцать тысяч человек, практически нереально. Ну,
пусть посидит пару недель, а потом идет устраиваться хоть
продавцом-кассиром в ближайшую «Пятерочку» - я в этом смысле
полностью поддерживаю идею равноправия полов, и содержать ее не
собираюсь, мне бы кота прокормить.
Я с вечера взял у нее телефон Светки,
подруги Глеба, чтобы через нее узнать, что с ним вообще такое, но в
воскресенье дозвониться до нее не получилось. То ли она на
дежурстве как раз была, то ли еще где, в общем, трубку так и не
взяла.
Утро выдалось зябкое, небо затянуто
плотным серым одеялом, моросит мелкий, как пыль, дождь. Я накинул
капюшон, спрятал руки в карманы и влился в поток таких же
скрюченных бедолаг, ручейками стекающихся в полноводную реку
работяг. Людская река лилась в одном русле – спустившись с
проспекта к набережной пруда, вдоль него плывем через узкий коридор
дамбы, огибающей плавно пруд, а сразу же на другой стороне канала
за длинным бетонным забором раскинулись корпуса некогда огромного
градообразующего металлургического завода. Наверное, полстраны и
еще несколько лояльных нам стран с востока мы снабжали столовыми
приборами из нержавеющей стали, а также десятки предприятий
военно-промышленного комплекса биметаллическими заготовками гильз
для патронов популярного калибра. На заре демократического развития
и закате военных заказов был открыт цех по производству монет.
Сейчас, спустя двадцать лет, все это понемногу заглохло. И часть
цехов и административных зданий завод сдал под офисы и прочие
непрофильные заведения.
Вот и наша контора находится на
территории завода, куда я через проходную влился в общий поток
бухгалтеров, слесарей, секретарш и прочих оставшихся
металлургов.
Офис у нас небольшой, состоит из двух
смежных кабинетов: один занимают бухгалтерша Алевтина Анатольевна,
дама солидная, но неопрятная, и директор Пал Палыч, хмурый, лысый,
который вечно отсутствует, но появляется всегда неожиданно. Второй
кабинет поменьше и тут со мной ютятся еще двое, не считая Глеба:
завхоз Петрович и младший менеджер Серый. Веселые они ребята, не
соскучишься! Каждый день они чуть ли не дерутся. Петрович – седой,
усатый, военный пенсионер, старой закалки, еще видимо сталинской,
потому что никакие перемены в стране его словно и не касаются. Он
до сих пор считает коммунизм – реальным будущим России, и всячески
наставляет всех, кто попадется под руку в духе коммунизма.
Попадается ему в основном Серый – студент-заочник, худой, картавый,
с толстыми линзами на глазах – типичнейший современный тинэйджер,
этакий подросток-переросток.