- Спасибо, Хозяин! – обернулся к
женщине и сверху вниз произнес. – Я уже ухожу.
Так же беспрепятственно я вышел из
больницы, налегке обежал пруд по набережной, проскользнул темными
кварталами старый город на другой стороне пруда. Уже через полчаса
я проходил мимо бледно-желтого пятна церкви, опоясанного мрачными
деревьями, обогнул высокий железный забор кладбища, из полумрака
выплыли маленькие деревянные домики моей улочки.
У калитки дома меня слегка качнуло,
перед глазами побежали картинки, яркие и веселые как мультики. И
мне это показалось странным, потому что не соответствовало
оглушающей, пульсирующей боли внутри головы. Бедной моей головушки
(как говорила моя начальница в магазине, одна из тех немногих, кто
меня жалел).
Я стоял, держась за скрипящий
штакетник, медленно приходил в себя. Но в горле вдруг стало горчить
от подступающей рвоты, как на той неделе, когда бабка накормила
меня кислым супом. Я хотел бы сейчас сунуть два пальца в рот, но
ноги предательски подогнулись и, чтобы не упасть, я продолжил цепко
держаться за забор.
Вдруг боль и тошнота прошли так же
быстро, как и появились.
Прекрасный голос Хозяина прозвучал в
голове:
Процесс усовершенствования
прошел успешно.
Система взяла на полный
контроль Ваше состояние.
Голова сразу стала легкой, а мысли
ясными и чистыми, словно с головы сняли тяжелую каску.
Но я почувствовал и еще что-то.
Что-то новое. Внутри головы. Там потяжелело, будто налили чего-то
внутрь. И это то, чего раньше я не чувствовал. Никогда еще за всю
предыдущую жизнь.
Я оглянулся. Улица утопала в темноте.
Изредка выползающая между рваными клочками черных облаков луна,
лениво освещала старые обветренные домики. В некоторых окнах мерцал
тусклый желтый свет. Где-то тоскливо лаяла собака.
Я оглянулся, на темной улице я был
один, больше никого.
Я поднял глаза на свой дом, обычный
серый дом, каких полно на этих кривых и грязных улицах.Черные
спящие окна пялились на меня со страхом.
Вот, еще одно изменение!
Теперь я все видел другими глазами. Я
стал другим человеком. И изменил меня Хозяин.
Мой страх испарялся так же быстро,
как и вся прошлая жизнь, каждый год несчастной, полной страданий и
унижений прошлой жизни.
Страх отступал, а на его место
приходила злость, даже ненависть и жажда мщения всем своим
обидчикам.