- Вставай.
Пойдешь в медчасть? - спросил взводный, поднимая его. Перси молча
покачал головой.
- Ну как
знаешь. Тогда - в строй. - Перси поднял винтовку, чувствуя, что та
стала весить добрую тонну и встал в строй.
- Всем поднять
ногу, я сказал! Ты, толстый! Поднял ногу! Или дуй к остальным
симулянтам! - Тор ткнул Перси стеком в живот, чтобы привлечь
внимание и указал на Золотую Рынду. Возле нее уже сидел одна
девушка из второй роты. Перси вспомнил, что ее звали
Ванда.
- Эй,
обезьяны! Это сидит счастливый человек. Она сейчас пойдет и
выспится. А потом сожрет столько мяса и бобов, запьет пивом и будет
ковырять пальцем в пупке. Потому что она уволена из рядов нашего
славного космофлота! И она может себе это позволить, как и любой
свободный гражданин Империи. А вы в это время будете прыгать на
полосе препятствий и валяться в грязи! Потому что вы - не люди а
недоразумение! Взводный, уведите гражданских лиц с плаца. -
взводный сержант взял Ванду под руку и мягко, но настойчиво повлек
за собой. Та даже не обернулась назад.
- Судя по
всему вы, ублюдки больше не сможете держать ногу. - сказал Тор,
обозревая их. Все уже просто держали ногу у самой земли, едва-едва
касаясь ее носком.
- Поставьте
ногу. Да, я сегодня добрый, поставьте ее нахрен. Теперь - на полосу
препятствий! А чтобы вам там не было скучно - Валлет, Ромовский -
взять рынду! БЕГОМ! МАРШ! - Перси побежал за всеми. Он уже ни о чем
не думал, мыслей ни осталось ни одной. Он просто держался за
мелькающими впереди ногами и старался не упасть. Винтовка больно
била по спине и приходилось придерживать ее одной рукой.
- Кто хочет
бить в рынду - давайте, не стесняйтесь! Я никуда не уйду с полосы
препятствий, пока не услышу звона! - Тор жестом указал курсантам
куда поставить маленький колокол и обвел всех взглядом.
- Ну, кто
спасет столько хороших мальчиков и девочек от всего этого дерьма и
шагнет вперед, чтобы ударить в рынду? Кто у нас сегодня добрый и
поможет всем нам пойти в казарму досыпать ваши грязные сны? Нет
таких? РОТА! По отделениям - на полосу препятствий - БЕГОМ! МАРШ! -
и курсанты, окончательно одуревшие от недосыпания послушно
разбились на отделения. Перси поднял, что когда ты очень устаешь,
твое внимание рассеивается и ты не можешь уследить за всем сразу. А
на полосе препятствий внимание очень нужно. Он не раз слышал, как
курсанты говорили, что пробежать по полосе все же немного лучше,
чем тупо бежать двадцать километров. Здесь стенка, тут яма, веревки
, все не так скучно, как просто волочить свои ноги за впереди
бегущим. Потом многие снаряды требовали не силы и скорости а
внимания и координации движений - как например бревно над ямой с
грязью или три каната над колючим кустарником. Казалось, что это
легче, чем просто упражнения на силу или выносливость. Однако Перси
понял, что это не так тогда, когда ты очень устал и не выспался,
когда ноги у тебя сводит от судороги, а желудок - от голода, когда
в глаза словно насыпали песка а стоит тебе только на секунду встать
спокойно, как они слипаются и ты погружаешься в беспокойную мутную
дрему, изматывающую еще больше. Перси с трудом понимал, что он
делает, двигался как во сне, на автомате, почти отключившись. Когда
он упал с бревна в яму, наполненную грязной водой, он обеспокоился
только о том, чтобы держать голову над водой. Краем глаза он
заметил, что в яме, кроме него полно людей, а на берегу взводные
приводили в чувство Йола, нахлебавшегося мутной жижи. Перси с
трудом вылез на покатый край ямы, склонился, откашливаясь, желудок
сводило судорогой, он выворачивался наизнанку. Что-то больно
хлестнуло по плечу. Стек. И указательный палец ткнул в начало
полосы. Перси встал и пошел. Просто встал и пошел. Хотя на данный
момент это казалось просто подвигом. Потом он вдруг понял, что
какой-то дребезжащий звук доноситься до него вот уже около минуты.
Кто-то все-таки ударил в эту чертову рынду. Перси вяло подумал, что
вот и хорошо, можно будет вернуться в казарму, выспаться, потом его
догнала мысль, а что если это Йол? Или Надин? Но мысль пропала
где-то между мозжечком и правым полушарием, не оставив потомства.
Кто-то опять кричал на них и это воспринималось так же буднично,
как и все окружающее.