И я его не упустила.
Я бросилась вперед и прежде, чем Алвор Рейн обернулся, вонзила в
его руку Кинжал Праха, который все это время прятала в рукаве. Я
хотела лишь выиграть время, чтобы Агнесс, пользуясь своей силой,
сумела обездвижить или нейтрализовать его.
Но случилось то, чего я меньше всего ожидала.
Лезвие вошло в плоть Рейна словно в масло, и в то же мгновение
по его телу начала распространяться чернота. Как проказа, она с
сумасшедшей скоростью поражала кожу колдуна – сначала руки до
кончиков ногтей, потом шею и голову – вплоть до снежно-белых волос,
тут же будто покрывшихся сажей. И в тот момент, когда лорд Алвор
Рейн с головы до ног покрылся чернотой и стал походить на
обуглившийся труп, он вдруг… просто рассыпался на части, оставив
после себя только оседающий на каменный пол прах.
Кинжал Праха, полностью оправдавший свое название, сжег душу
Верховного колдуна и сгорел дотла сам.
Воцарилась тишина, а мне вдруг стало все безразлично – выберемся
мы из поместья или же ведьмы поймают нас. Я убила человека. Я
только что убила человека. И хотя лорда Алвора Рейна язык не
поворачивался назвать невинной жертвой, это не отменяло того факта,
что на моих руках отныне была чужая кровь.
Я не слышала, что исступленно кричит мне Агнесс. Я просто стояла
и оторопело смотрела на хлопья пепла, как черный дождь падающие
вниз. Кто-то схватил меня за руку, и поволок вперед. И только когда
в мои легкие ворвался свежий воздух с ноткой вереска, я поняла, что
мы с Агнесс наконец свободны.
Вот только свобода эта имела горький привкус чужой смерти.
***
После того, как Агнесс запечатала дверь с обратной стороны, не
давая ведьмам шанс опомниться и броситься в погоню за нами, мы
направились в сторону Ант-Лейка. Теперь, когда со мной Агнесс, а
Алвор Рейн мертв, уже не нужно было бояться, что ведьминские чары
собьют нас с пути.
Я молчала, слишком ошеломленная произошедшим, а Агнесс, робко
поглядывая в мою сторону, не решалась нарушить тишину.
– Мне так жаль, что ты потеряла Кинжал Праха… – сказала она
через час пути.
– Я все равно никогда бы его не убила. Я вообще не думала, что
когда-нибудь кого-нибудь убью, – опустошенно отозвалась я.
– Розали, мне жаль… Это все из-за меня.
– Нет, Агнесс. Не хватало еще, чтобы ты себя винила! – устало
ответила я. – Что случилось, то случилось, ничего уже не вернуть.
Да к тому же… Даже зная, к чему это приведет, я бы не позволила
Алвору Рейну тебя убить. Он был прав в одном: иногда приходится
принимать тяжелый выбор, чью жизнь сохранить, а чью – обречь на
погибель.