Агнесс тронула меня за руку и благодарно заглянула в глаза.
– Для меня никто и никогда не делал ничего подобного, –
прошептала она. – Я говорю не об убийстве, а о жертве. Никто и
ничем для меня никогда не жертвовал.
Я мимолетно ей улыбнулась. Агнесс заслужила свободы – после всех
унижений, что ей пришлось вытерпеть. После без малого двух лет,
проведенных в качестве энергетической подпитки для ведьм.
Мы добрались до «Лавандового приюта», когда на Ант-Лейк уже
опустилась ночь. Разбитая, я мечтала лишь о чашке свежесваренного
кофе или, на худой конец, чашке бодрящего травяного чая Дори
Эйзерваль. Хотелось увидеть Кристиана и все ему рассказать –
абсолютно все, без утайки. Я знала – он меня поймет. И наверняка
найдет нужные слова, чтобы меня успокоить.
Стоило мне переступить порог дома, который и был и не был мне
знакомым и родным, как внутреннее чувство подсказало: что-то
изменилось. Так и оказалось – когда я, войдя в гостиную, увидела
четырех незнакомых мне девушек, бровь сама по себе взметнулась
вверх. Как только они заметили нас с Агнесс, беспокойство на их
лицах проступило острей.
– Миссис Эйзерваль? – Я повернулась к экономке.
Она лишь беспомощно пожала плечами, очевидно, не зная, как
ответить на мой невысказанный вопрос и как представить гостий
«Лавандового приюта».
– Вы, наверное, Розали? – Одна из незнакомок поднялась с кресла,
настороженно глядя на нас.
– Да, – нахмурившись, ответила я.
– Я Анна-Лиза, – сказала она и представила по именам остальных.
– Кристиана сейчас нет.
– А где он?
Девушки переглянулись, словно решая, можно ли мне довериться или
нет. И только сейчас я заметила на тыльной стороне ладони одной из
них знак, о котором Кристиан столько мне рассказывал, и ахнула,
пораженная догадкой.
– Вы – Дочери Лилит?
Анна-Лиза удивленно поморгала, и по ее лицу я поняла ответ.
– Значит, Кристиану удалось предотвратить… – Я вовремя прикусила
язык. Слова «ваши смерти» так и остались невысказанными. –
Наверное, мой вопрос покажется вам бестактным, но…
– Что мы здесь делаем? – усмехнулась Анна-Лиза. По тому, как она
складывала в замок руки и бросала взгляды то на нас с Агнесс, то на
входную дверь, я поняла, что она сильно нервничает. И ее тревога –
чем бы она ни была вызвана – невольно передалась и мне.
Анна-Лиза рассказала мне события последних дней, и закончила
свой рассказ словами: