И почти сразу же мое внимание привлекло странное жжение,
появившееся на коже – там, где моя рука соприкоснулась с еще теплой
женской ладонью. Я аккуратно перевернул ее руку и в то же мгновение
понял причину странному ощущению. На тыльной стороне ладони
незнакомки была нарисована метка – наверняка магическая, раз я
почувствовал исходящую от нее силу. Татуировка перевернутого глаза,
внутренний уголок которого примыкал к коже между средним и
безымянным пальцем.
Я долго рассматривал метку, силясь понять, почему она выполнена
таким странным образом – словно неведомый татуировщик перепутал
рисунок и по ошибке выполнил его вверх ногами. Но в какой-то момент
в голове щелкнуло, и картинка тут же сложилась. Подавшись вперед, я
взялся облаченной в белую перчатку рукой за руку убитой и положил
ее девушке на глаза.
Поразительно, но это сработало – теперь тонкая полоска
вытатуированного верхнего века оказалась наверху. Хотя меньше
вопросов от этого не стало. Что или кого должна была видеть убитая,
прикладывая символический третий глаз к своим, настоящим?
И только сейчас я понял очевидную истину, которая из-за шока и
неверия не спешила мне открываться. Я, Ангел Смерти, впервые
потерпел поражение. Если я не могу увидеть в глазах жертвы лицо ее
убийцы, значит, я не смогу его наказать.
В эту ночь впервые за долгие годы убийца избежит заслуженной
кары.
Невозможно увлечься человеком только лишь по его письмам. Тогда
отчего же каждое утро я мчалась в кабинет, в надежде, что обнаружу
там оставленное для меня письмо? Отчего так замирало сердце, в
следующую секунду ухая вниз, когда я видела пожелтевший листок,
испещренный аккуратным почерком? И вроде бы ничего не значащие
строчки, но они неизменно согревали меня, вызывая на лице
улыбку.
Помню, как Кристиан написал мне, какими странными я пишу
чернилами, заставив меня в голос рассмеяться. Он рассказывал мне о
разных вещах, в основном, отвечая на мои вопросы, и сам
расспрашивал о моей жизни. Я рассказала, что совсем недавно
переехала в «Лавандовый приют», пыталась объяснить, чем занималась
в прошлом, но это было не так-то просто – я ведь знала, что говорю
с человеком, умершим два века назад.
В очередном письме Кристиану я рассказала, что не знаю, чем буду
заниматься дальше – когда школа останется позади. Не знаю толком,
чего хочу и кем вижу себя спустя годы. Я была немного… потеряна, и
не понимала, как себя обрести.