Человечек исчез вместе с кошкой, и мы с вами можем вернуться к
Гарри. Его как раз осмотрели профессионалы, светила магической
медицины, и теперь дружно обсуждали возникшую проблему. Гарри сидел
на столе, вертел головенкой и силился сообразить, к чему отнести
непонятные слова, звучащие над его головой: к ругательным или
похвальным? Услышав очередное невнятное словосочетание, что-то
вроде «косоерассечениелобнойдоли», решил, что ругательное, и
заревел. Так, на всякий случай.
— Блин, ну вы думайте, где и о чем говорите! — возмутился
Сметвик, срочно забирая Гарри со стола. — И резать его я вам не
дам! Вы чего?! Ополоумели? Ребёнку и так досталось, а тут вы ещё со
своими скальпелями!
В общем, как ни торопился Гиппократ, Гарри он сумел выцарапать
только после того, как сами целители сдались, так и не придумав,
каким способом удалить из головы ребёнка темное образование. А к
тому времени настал уже вторник, и следовало поторопиться, чтобы
отдать малыша Хагриду. Рубеуса тем временем достала серебряная
кошка, Патронус Минервы. Раз за разом она появлялась перед
великаном и донимала его вопросами: «где да где он и Гарри?»,
бедняга мычал и отмахивался, развеивал кошку и рычал, когда та
снова возникала перед ним. Поглазев на это противостояние, Сметвик
сжалился.
— Да скажи уже ей, куда ты Гарри отнесешь. Она ж не
отстанет…
Вздохнув, Хагрид на очередное явление минервиной кошки нехотя
буркнул:
— Скоро буду в Литтл Уингинге, на улице Тисовой, дом
четвертый.
— Скоро? — Сметвик скорчил скорбную мосю. — Сегодня ночью ты там
будешь.
— Подождет! — виновато огрызнулся Хагрид и переключил внимание
Гиппократа на малыша. — С Гарри что-то сделали?
— Ничего, — развел руками Гиппократ. — Только с тем и
согласились, что порез оставлен отразившейся Авадой. Обычно-то она
не отражается ничем, а тут, вон, отразили её чем-то… Вот и оставила
она след на лбу малыша. Загадка, в общем. А убрать ту фигню, что во
лбу засела, можно только с помощью яда василиска и повторной Авады,
но ты же понимаешь, что на это никто не пойдет?
— Понимаю, — удрученно вздохнул Хагрид и засобирался. — Ладно,
давай мне Гарри, пора нам.
От городка Барри, что в Уэльсе, до Суррея путь лежал прямо, так
что часть пути, а вернее, светлое время суток Хагрид ехал по
дорогам, делая коротенькие, но частые остановки, потому что Гарри
периодически просил то покушать, то попить, а иногда требовал
горшок. И лишь с наступлением сумерек Хагрид осмелился поднять
мотоцикл в воздух. Где-то над Бристолем Гарри сморило, и он сладко
заснул, умотанный вконец странными днями.