Разумеется, сие торжество было предусмотрительно подгадано и
подогнанно со временем каникул, когда детей отправили по домам на
Рождество. Так что коридоры школы были стерильно пусты. Не осталось
даже тех, кто очень хотел остаться на праздники в замке — выпнули
всех без исключения.
Следуя инструкциям из дневника, вход в Тайную комнату нашли и
открыли быстро, а вот дальше, увы, вышел затык. Пузатый индус в
трубу не пролез. Вернее, он отказался лезть в канализацию,
мотивировав свой отказ тем, что ещё не утратил к себе уважения,
чтобы опускаться до такого унижения… Ну вы поняли.
Но, поглазев на внушительные телеса, прочие согласились с
отказом, милостиво рассудив, что почтенный господин и вправду может
застрять в этих трубах. Пришлось искать добровольца и учить его
правильно шипеть. Таковым вызвался Уилки Поддишерс, честный и
исполнительный солдат-аврор. Старательно выучив шипение наизусть,
Уилки получил одобрение от Сабира Кумара, благословение от
Скримджера и напутствие от Министра, склонился к зеву трубы и
скользнул внутрь.
Внизу, в Тайной комнате, всех поджидал второй затык. Никто,
абсолютно никтошеньки не ожидал, что тысячелетний василиск дорастет
до таких размеров. Том-то Реддл не удосужился оставить в тетрадке
должного описания, не до лирики ему… Так что бронепоезд, с ревом
вырвавшийся из трубы в обшарпанный туалет, явился для всех полной
неожиданностью и ой-мама-каким-сюрпризом!
Чудом никого не окаменив по пути, разъяренный реликт стрелой
вынесся во двор и хищно оглянулся в поисках жертв. Выпущенный
повторно через полсотни лет, древний гад был очень голоден и
нестерпимо хотел есть. Крысы и случайные кролики, конечно,
существенно скрашивали ему скудный стол, но мечты о баранине никуда
не делись. Принюхавшись и учуяв запах лошадей, василиск облизнулся
и повернул гигантскую башку в сторону конюшни.
— Ку?.. — раздалось угрожающе откуда-то снизу. Василиск, не веря
себе, скосил глаза и задохнулся от ужаса — на него смотрел
огненно-красный петух с грозно надвинутым на правый глаз
гребешком.
— Ка… — вкрадчиво донеслось слева.
— Ре… — вкралось сзади. Василиск обреченно зажмурил глаза —
обложили, гады…
Четвертый петух это подтвердил своим веским заключительным «ку»,
подав голос сверху, с карниза окна часовой башни. Голодный реликт
тоскливо съежился в гармошку, прекрасно понимая, что стоит ему
рыпнуться, так эти четверо как кукарекнут дружно в четыре голоса, и
всё, прости-прощай белый свет. И ведь не посмотришь на них толком,
как-то мудрено устроено петушиное зрение, хоть до посинения смотри,
нипочем не окаменишь… А может, пускай кукарекают? Хоть так узнает,
какова на вкус курятина? Однако не успел василиск и сформировать
свою мысль, как под ним ощутимо дрогнула земля. О нет… Это-то ещё
что?! Плотно прижавшись к плитам двора, василиск осторожно
повернулся к новоприбывшему и обмер, теперь уже по-настоящему: на
него с весьма гастрономическим приветом смотрел самый всамделишний
греческий цербер. Его три пасти были полны острейших зубов. И с них
обильно капала слюна. Н-да, на цербера тоже не попялишься,
невосприимчив он к оружию василиска. Просто потому, что он такой же
магический зверь, как и древний реликт. М-мм, где тут у них
змееуст, который выпустил его из комнаты? Пусть его запрут
обратно!