Кэйтрин подняла бровь.
— Я стараюсь не задавать себе этот вопрос, — насмешливо произнесла она.
Индрэ молчал, непонимающе глядя на неё.
— Если вы думаете, что я так уж мечтала выйти за вас замуж, то вы оцениваете себя очень высоко.
— Вот значит как, — мрачно произнёс Индрэ, по-прежнему не глядя на неё.
Кэйтрин молчала. Ей стало вдруг неудобно за свои слова — потому что, несмотря на то, что выбор сделала не она, мысль о том, что где-то в её доме находится Индрэ, уже радовала её.
— Собственно, тогда вас тем более должно устроить то, о чём я собираюсь вам сказать. Вчера я был немного не в себе после всего, что произошло. Вам не следует принимать это в расчёт. Мои страхи принадлежат только мне, и я позабочусь о них сам.
— А поскольку вам моя защита не нужна, то вы и своё обещание не считаете нужным держать, — Кэйтрин приблизилась к супругу и теперь насмешливо смотрела на него, — как же после этого доверять хоть каким-то вашим словам?
— Я… — Индрэ запнулся, чувствуя, как краска приливает к его щекам. Сейчас Кэйтрин отлично видела всё, что происходит у него в голове. Рассчитывая скрыть собственный конфуз, Индрэ запутался в поступках и словах и проморгал то, как можно было их развернуть. — Я не собирался вас обманывать! — наконец процедил он.
— Вы дали клятву, что станете мне подчиняться.
Индрэ то краснел, то белел. На мгновение в голову Кэйтрин закралась мысль, что он сейчас грохнется в обморок, но Кэйтрин тут же её отмела.
— Вы можете меня не любить, — сказала Кэйтрин сухо, — но я отлично знаю законы вашей земли.
Это был откровенный блеф, и, кроме сказанного Фабрисом, ничего она о законах севера не знала, но на Кэйтрин сошло вдохновение, и рот сам открывался за неё.
— Я знаю, что вы, как мой супруг, должны подчиняться мне. В каком-то смысле вы даже принадлежите мне, разве не так?
Индрэ стал белым как мел, и на всякий случай Кэйтрин всё-таки подошла поближе, чтобы придержать мужа, если тот надумает грохнуться в обморок. Рука её мягко легла Индре на талию.
Руки Индрэ тут же сжались в кулаки, он стиснул зубы, чтобы не закричать, но больше супруга ничего не предпринимала, и сердце, бешено колотившееся в груди Индрэ, постепенно успокаивалось.
— Это так? — повторила Кэйтрин очень близко — слишком близко от него.
— Так, — выдавил Индрэ, снова чувствуя, что силы оставляют его. Всё было бесполезно, и эта война оказалась проиграна ещё до того, как началась.