– Ну и отлично. Я в тебе не сомневался.
– Вообще-то сомневался, – с обидой напоминаю я.
– Женя тебя забрал?
Переводить темы разговора папа у меня мастер.
– Я с Олей доехала на автобусе.
– Мы ведь договаривались, что Женя будет отвозить и забирать
тебя оттуда. Всё-таки не самый благополучный район.
– Пап. Я не маленькая уже. И уроки у меня днём, не ночью ведь,
и даже не вечером. И это школа всё-таки. Там дети учатся, папа. Много детей.
Отец неодобрительно смотрит в глаза и с нажимом повторяет:
– Мы договаривались, ты забыла, дочь? Договорённости надо
соблюдать.
– Папа, у Жени ответственная работа, я не хочу создавать ему
неудобства.
– Ах вот оно что, – хмурится отец. – Я поговорю с ним.
– Пап, не надо! Это я попросила его вчера не приезжать!
– Почему?
– Не хотела, чтобы со мной нянчились, как с маленькой, вот
почему!
– Ты и есть маленькая. Маленькая, хрупкая девочка. И я не
хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Если Женя не может, я сам буду тебя
отвозить и забирать.
– Не надо, папа. Женя будет отвозить и забирать, – удрученно
сдаюсь я. – Я чуть позже ему позвоню и попрошу об этом. Не беспокойся, ладно?
– Если снова обманешь, я сделаю так, что твоя практика
отменится, – снова угрожает отец.
Устало закатываю глаза.
– Не обману, не переживай.
Второй урок в школе монстров проходит лучше, чем первый. Не
такие уж они и монстры, оказывается. Если закрыть глаза на определенных
личностей, которым явно не интересен мой материал, всё вполне сносно. Есть
ребята, которые с радостью готовы учиться. Ориентируюсь на них. Особенно
радует, что ненавистного Сычева и его дерзких друзей в классе нет. Без них даже
дышится легче. Вот было бы здорово, если бы они всегда прогуливали мои занятия.
Но, к сожалению, чудес не бывает, и когда до звонка остаётся не больше пяти
минут, дверь кабинета вдруг распахивается. На пороге возникает Сергей
собственной персоной.
Сердце болезненно дёргается в груди, к щекам приливает жар.
Воспоминания о сегодняшнем сне усугубляют ситуацию. Я смотрю на этого хама и не
могу вымолвить ни слова.
– Извините за опоздание, Татьяна Петровна, – бросает он мне
и, не дожидаясь разрешения, проходит в класс.
– До конца урока пять минут, – сдавленно произношу я, борясь
с подступающим от его наглости раздражением.