— Поможешь? — Онция вытаращила глаза. — Ты?! С чего
бы это? На уроках арифметики ты только грызла медовые орехи и таращилась на
мессэ учителя! Сколько будет два прибавить два?
Внутри Тани словно вспыхнул огонь – обиды и беспомощности.
Ее опять не понимают! Она одна, совсем одна! Никому нет до нее дела, и никогда
не было! Все, что у нее есть – это ее Зеркало и еда!
Татьяна пыталась наблюдать за эмоциями отстраненно,
понимая, что они принадлежат не ей. Но волна чувств захлестнула ее с головой.
— Милая, — амесса Лю Дэбрэ снова улыбнулась, немного
виновато. — Мы тебя любим, но ты же понимаешь…
Тьяна понимала! Она давно все поняла! Когда
стараешься привлечь к себе внимание, например, задаешь много наивных детских
вопросов, тебе суют коробочку с леденцами. Если ты замечаешь то, что не следует
замечать детям, тебя отправляют на кухню, ведь «там тебя ждет кое-что
вкусненькое, малышка!». Кушай хорошо, и твой ротик всегда будет занят.
Таня не помнила, как вернулась в свою комнату и уж
точно не заметила, как проглотила пять пирожных. Когда она очнулась, во рту
таял сладкий сливочный крем, а сахарная пудра инеем присыпала губы. Еда не
предаст, она даст тепло и удовольствие, растопит печали и горести. Зачем
пытаться быть как все, если это обман? Тьяна не такая, как все, – она
неправильная, бракованная. И к чему ей худеть, если ее все равно никто не
любит? И не полюбит. Никогда.
… Татьяна проглотила кусочек бисквита и положила
пирожное на блюдце, чувствуя себя зомби, бесконтрольно и агрессивно дорвавшимся
до свежих мозгов.
Вот тебе и «съемное тело». Море эмоций! Море…
отчаяния! Это насколько же ее в детстве считали… помехой? Таня представила себе
Тьяну маленькой, соединив обрывки вспышкообразного видения, которое
сопровождало пожирание пирожных.
То была живая пухленькая девочка, с жаром познающая
мир вокруг, любопытная, добрая, с заливистым смехом. Это к Тьяне, а не к
Золушке, прилетали птицы из сада, и суровая барсучиха, живущая в овраге, на
закате разрешала поиграть с подросшими барсучатами.
А сколько удовольствия дарили ей розы! По утрам она
выбегала в сад с лейкой, чтобы помочь садовнику. Добрый старик позволял срезать
цветы для ваз. Тьяна кололась, но терпела, считая царапины разумной платой за
красоту. А еще она любила танцевать, взяв в руки тряпичную куклу-принца в
маленькой, но такой похожей на настоящую короне…