Ну, а что я могу тут сказать? Я, конечно, тварь, но не настолько, чтобы рушить семью и забирать у сына отца. Зная Седого, могу голову дать на отсечение, что он кинет её, если выяснит, что я был первым мужчиной Тони, а кто я такой, чтобы рушить семью и решать, кому с кем и как жить? Я успокаиваю себя, отгоняя все мысли о том, чтобы обладать ею, и отворачиваю взгляд в сторону.
— Слушай, Седой, раз уж на то пошло, приглашаю вас с женой на барбекю, если ребёнку полегчает, разумеется. Пригласим ребят всех, соберёмся былой компашкой, но теперь уже семьями.
— Семьями? Дикий, у тебя же нет никого! Сам ведь говорил!
Малая вздрагивает и чуть приоткрывает рот. Хочется впиться в её алые губки и выпить всю её до дна, заставить её испытать всё то, что было между нами раньше, но я решаю сделать кое-что иное — я бью наотмашь своими следующими словами. Бью и смотрю ей прямо в глаза, чтобы прочесть в них боль, которая непременно проступит, когда она услышит то, что я хочу сказать.
— Я сказал, что я холост, но это совсем не означает того, что у меня нет совсем никого! Я выберу из своих девочек самую послушную и приглашу её…
Я вижу, как резко меняется выражение лица Тони. А что она думала? Рассчитывала, что я буду в евнухах ходить, пока она спит непонятно с кем и рожает ему детей.
Откуда-то из комнаты доносится детский плач. Антонина вздрагивает и резко разворачивается. Она уходит, цокая своими длинными шпильками, я смотрю на Седого.
— Она у тебя всегда по дому ходит, как на парад?
— Да-а-а! — протягивает он и откидывается на спинку кресла. — Она у меня чёткая! Для мужа каждый день как праздник. Правда есть свои косяки и тараканы, но это уже не так важно… Ладно, давай поговорим о чём-то кроме дел? Расскажи, как ты устроился? Пацаны говорили, что твоя тёлочка тебе сердце разбила, и ты с головой окунулся в уголовщину. Это правда? Или только слухи?
Меня будто бы окунают башкой в прошлое под названием «Разодранное сердце», и я вижу перед глазами себя из прошлого. Разбитый, с содранными в кровь костяшками пальцев, со слезами на глазах, с огромным синяком во всю скулу, потому что нарвался на кучу амбалов в клубе, напившись в хламину. Я хотел, чтобы они прибили меня, но… Что поделать с тем, что я не собирался сдаваться просто так и навалял каждому… А потом я вдруг стал для них братаном. Неожиданно для самого себя обрёл приятелей, которые объяснили, какой бывает жизнь и показали все её стороны. Именно тогда я понял, что всё, чем я занимался до встречи с ними, до расставания с ней, оказались цветочки, а сладкие сочные ягодки ждали меня впереди.