– Если надумаешь меня обмануть или обхитрить, сделаешь вид, что развёл бурную деятельность, и ничего не предпримешь в итоге, берегись. Я не тот, с кем проходят подобные номера. Услышал? – ещё одна встряска, больше похожая на пихание в грудь.
Так пацаны себя в подворотнях ведут, когда отношения выясняют, но мне сейчас не до этики и эстетики. Плевать, как это выглядит. Важно вдолбить ему в голову нужные мысли и действия. Об остальном буду думать потом. И о перестраховке – тоже.
– Да, – смотрит Дан мне в глаза, не отрываясь.
– Если с её головы упадёт хоть один волос, порву собственными руками. Никакого насилия. Нежно. Бережно. Будто она – великая драгоценность, на которую нужно молиться. Дошло?
Дан наконец-то вырывается. Да я и не держу его больше.
– Может, ещё лбом у её ног побиться? Как у великой святыни?
– Можешь, – благосклонно разрешаю я. – И ноги поцеловать – тоже. А ещё прощения попросить за своё хамское поведение.
Я вижу, как Дана перекашивает. Жаль. Придётся расстаться с ним, по всей видимости. Нервы у него ни к чёрту. Выдержки не хватает. А также профессионализма. Слишком он эмоционален. А это мешает.
– Но это лирика. А теперь по существу.
Дан всё же подбирается. Я вижу, как он берёт себя в руки. Понимает, что сейчас я скажу главное. И это так.
– Она забрала с собой то, что принадлежит мне.
«Ещё и воровка», – читаю я в его глазах. Вот теперь до него дошло. Вижу. Чувствую. И знаю: он сделает всё, что я скажу. Но мне нужны гарантии, что он не рискнёт импровизировать и неправильно трактовать мои приказы. Поэтому ставлю финальную точку:
– Ника носит моего ребёнка. А своё я не отдаю. Никому и никогда.
Дан наконец-то убрался с глаз долой.
Я снова смотрю в темноту. Немое кино ночного города. Мигают огни, мчатся машины. Чужая жизнь разворачивается за моим окном.
Тишина. Раньше мне нравилось. Можно работать. Мысли обретают чёткость и ясность. Но сейчас мне не до работы.
Как ты там, моя девочка? Не холодно ли тебе? Ты такая нежная. Так часто мёрзнешь. А я так любил греть твои озябшие ладони…
Нет, не любил. Люблю. Никакого прошедшего времени. Только настоящее и будущее. Иначе можно сойти с ума.
Поела ли ты? Тебе нужно есть за двоих, чтобы были силы.
Я не был уверен, что Ника беременна. Скорее, выдавал желаемое за действительное. Да что там: просто верил. Верил так, как не каждому фанатику суждено.