Когда находишься постоянно рядом, замечаешь мелочи. Её раздражительность и впечатлительность. Крохотную задержку, что дарила надежду.
Ни с кем и никогда я не поступал так. Ни с одной женщиной. Брал, не спрашивая. Отдавал, не интересуясь, хочет ли она того же.
Но Ника не другие. Она моя. И на этом можно поставить точку.
Я продолжал вслушиваться в тишину. Ждать её шагов – тихих и таких желанных. Но дом молчал, затаился. Смотрел на меня враждебно из каждого угла. Дом меня не любил. Может, потому что ему не хватало света. Как и мне сейчас.
Как ты там без меня? – продолжаю вести внутренний диалог, зная, что никто не ответит. За короткое время я привык к неодиночеству. Ника, собака, Дана… Шумели, смеялись, спорили. А сейчас пусто и гулко. Будто вырвали сердце из груди.
Ты потерпи, ладно? Я скоро приду. Потому что тебе без меня никак. Жаль, что ты этого пока не поняла. Но я постараюсь тебе это доказать.
Я ведь понял, пусть и не сразу…
Я помню наше первое столкновение. До мельчайших подробностей. Врезалось в память – не отодрать. С самого начала почувствовал: что-то не то и не так. А своим ощущениям я привык доверять.
Там, в полутёмном подъезде, я принял её за мальчика. Мешковатые штаны. Кроссовки. Бесформенная куртка. Шапка низко на глаза надвинута. До того момента, пока она не коснулась меня грудью.
Маленькая, миниатюрная даже, а выпуклые округлости ощущались слишком отчётливо. Я ещё тогда почувствовал эрекцию – ни к месту, болезненно остро. Почти без причин. И тогда я сорвал с неё шапку.
Не знаю, чего ожидал. Только не водопада. Тяжёлые, гладкие волосы. Текучие, как вода. Струились сквозь пальцы, которым не хотелось расставаться с шелковой мягкостью, с упругой тяжестью.
Я всё сделал неправильно – вдохнул её запах. Лесные ягоды. Земляника. Зной и чистота. Как небо, где ни единой тучки.
Запах девочки, ещё не знающей толка в ухищрениях, чтобы понравиться мужчине. Всех этих кремов, масок, духов. Я ещё не понял, что она меня зацепила, но отпустить уже не смог. Инстинктивно.
И дело не в том, что она невольно напомнила мне Дану, которую мы оплакивали как погибшую. И не в том, что я захотел вернуть к жизни Тильду – женщину, что заменила мне мать. Это пришло позже. После того, как я усадил Нику в машину.
Я просто не хотел, чтобы она спала по подъездам и губила свою жизнь. Таким, как она, не место на улице.