— Игорь, извини, нервишки подвели. Можешь хоть сколько барабанить по столу,
хоть двумя руками…
— Пошли, покурим, принцесса, — останавливает мои попытки извиниться и
двигает к запасному выходу.
Перетаптываюсь, ежусь от прохлады и пытаюсь понять, что этот чумной задумал.
Интересно ты, Лиля, меняешь судьбу. Захотела умереть молодой?
Туман выпускает дым, запрокинув голову. Внимательный взгляд еще больше
нагоняет мурашек. Будь я с той неокрепшей психикой восемнадцатилетней девчонки,
уже бы забилась в угол, стуча зубами… Сейчас просто на моем лице немой вопрос:
«Че надо?».
— Что стало с хорошей девочкой? Где эти слюни по Никитке? Ты ведешь себя
странно… — сплюнул и снова затянулся, не отрывая глаз от моего лица.
— Юношеский максимализм, гормоны, поиски смысла жизни, — пытаюсь найти
оправдание своим поступкам. — А с Никитой — все. Не тот человек…
Прислонилась к стене спиной, чтобы ощутить горизонтальную твердь. Держу
оборону, не опуская головы.
Туман и личные границы — несовместимы! Тем более, я сама эту черту
перешагнула. В два шага он оказывается рядом и нависает, расставив руки по
бокам от моей головы.
— Забавно, — его дыхание поднимает волосы на макушке. Игорь выше меня на
голову. Я кошусь на бицепсы, обтянутые рукавом рубашки. Скольжу по подбородку,
красиво очерченным губам…
— Что забавного? — сглатываю слюну и тону, попадая в плен синевы.
— Лилия — нежный, красивый цветочек. Такая
хрупкая и беззащитная, — почти шепот на выдохе.
Это же не галюны? Это он мне все сейчас говорит?
Мне б оскалиться в тридцать два и радостно закивать: «Да, я просто ангел!
Только нимба не хватает, и крылья вон прорезываются между лопаток. Спинку
почешите?». Благоразумно лучше промолчать, скромно потупив глазки. Пальцы
Тумана подрагивают, обводя очертание скулы. Как животное, он принюхивается,
раздувая ноздри. Мои руки болтаются по швам, боюсь дернуться и спровоцировать
его на ответные действия. Просто застыла. Так близко, что слышно биение его
сердца. Стук-стук. Вена пульсирует на его шее. Последние слова Игоря носились
где-то близко… И тихо, так тихо, что слышно, как время идет.
«Лиля, твою ж мать! Нахрена ты так сделала?» —
вопиют остатки разума. Я лизнула его в шею. Чувствую солоноватый вкус на языке.
Туман, похоже, так офигел, что отпрянул, вытаращив глаза. Бочком, вдоль
стеночки, отползаю ближе к дверному проему. Ломанулась, как молодая гепардиха,
едва вписываясь в повороты. Стою, хрипло отпыхиваясь у кабинета. Вдох-выдох.
Натянула грустное личико и толкнула двери.