Да уж, очень-очень непростой передо мной человек.
Сначала идёт взаимное представление, с бесконечным титулованием,
впрочем, такие церемонии и спустя полтысячи лет существуют: пацаны
на стрелках меряются писюнами, и тут я сильно проигрываю королю,
как и большинству его свитских, у которых самое малое по пять-семь
титулов, а у меня только два: барон и князь.
Затем, как и положено на стрелках, происходит обмен наездами, и
тут моя позиция заметно весомее: это Густав наехал на нас, и что
самое для него печальное для короля и его кодлы, не сумел
по-пацански правильно подтвердить своё право быковать на этой
поляне. Так что выходит, что он ужасно плохой, обидел хороших, и
практически невинных нас. А мы на своей поляне, ты поэл, нет? Так
что придётся Густаву тащить ответку. Это как после драки в
ресторане: бивень, проигравший сечу, платит за всех.
Потом мы померялись: чья крыша круче. Густав спроста ума начал
козырять поляками, Литвой, датчанами, наглами и голландцами. Я, как
и положено, при таких гнилых разборках, развёл его на выяснение, а
что такое пшеки и в какую эротическую позу пьющего оленя их
поставят, и как уроют их наши друзья турки. Это если у них, у тупых
ляхов, достанет дурости даже шевельнуться против нас. А Литву мы и
сами съедим. Литва вкусная, и очень нам задолжала, а счётчик давно
уже включён… Протестантами на днях или раньше займётся другой наш
могучий кореш, Испания, и уж тогда эти ушлепки быстренько
полопаются, как стая мартышек, попользованных слоном. Наглам, на
которых тут сглупа кивает король, недолго осталось путаться под
ногами серьёзных парней. Скоро мы и её разъясним. Нам приятнее
иметь дело с Шотландией, с Уэльсом, Валлонией. Так что пусть сидят
на своём острове и не привлекают внимания.
Опять Густаву нечем крыть, и он бросает на стол очередной
козырь: дескать у него в Стокгольме, сын и наследник собирает армию
вдвое больше… тут он деликатно замолкает, а я неделикатно
продолжаю:
– Вдвое больше той, что потеряна вашим величеством? Извещаю вас,
что с нашей стороны, в кампании приняли участие всего восемь тысяч
человек, а у моего повелителя и в мирное время имеется армия в
семьдесят тысяч человек, причём все поголовно вооружены
огнестрельным оружием. Кроме того, хоть Стокгольм и защищён с моря,
но против наших новейших пушек его береговые батареи
просто-напросто ничего не смогут сделать. Несерьёзно это.