И хозяйка розой алой пылает: то ли от мороза щёки не отошли, то ли от испуга, то ли от смущения. Мужичок-то хоть и столбом фонарным всё равно смотрится, такой худой да длинный, но вроде ничего. Не шибко и страшный, глаза голубые, чуб с сединой. Не, видный мужчина, если его откормить.
А щи и правда под водочку прекрасно пошли, хозяйка для храбрости сама тяпнула, чтоб нервы от страха слегка отпустило.
Ну, знамо дело, молча сидеть не будешь: вначале она поплакалась на вдовью жизнь с тайным прицелом разжалобить мужика: может в живых-то оставит? Да и свободные уши нашлись.
Потом и он что-то буркнул, что сидеть кому разве охота? «Червонец» от звонка до звоночка. Жил, как все, работал, пахал. Как все, получку домой без заначки жене носил. Но был не как все, любил её сильно. Раз в смену не встал, домой отпросился за ерундой какой-то. Сейчас и не вспомнить. А дома – здрасьте вам! Какой-то хмырь с его жёнушкой драгоценной, с которой он пылиночки сдувал, в постели кувыркается. Ну и жахнул их обоих. Насмерть и быстро, чтобы долго не мучались.
Хорошо, судья мужиком оказался и всего навсего «червонец» накинул. «Кивалы» (народные, по-вашему, заседатели) и не пикнули. Тоже в жизни всего, видать, нахлебались. Были бы бабы, по высшей мере наказания я бы пошёл, под расстрел. Да Бог миловал. Ну. Вышел сегодня. А хаты то нет, работы нет, стужа лютая всю душу выстуживает. Ну и решил: чем в сугробе замерзать сладкой смертью, лучше грабануть кого: всё «на зоне» теплее. Привычнее. За десять лет, что отсидку петерпел, привык к баланде и к порядкам на зоне.
Хозяйка, как про «червонец» услышала, все надежды на побег да крики о помощи оставила, смирилась, махнула рукой. Будь, что там будет!
Ну и было конечно, куда деваться. А некуда! Ключи – у «столба», окна – так обе рамы законопачены от стужи, да плёнкой затянуты от ветра буранного. Телефона и то сроду не было. Да и «столбик» не шибко на убийцу-разбойника похож.
Утром проснулся наш «сугробник». Хозяйки нет, стылое солнце в окошки льёт, пробивается, да на столе записка под ключами: «буду вечером, сходи за хлебом». Ключи на столе, а под ними «червонец».