В тот вечер перед длинным уик-эндом, 30 апреля, выдавшийся неожиданно теплым для этого времени года и этих мест, Зоя вышла из дома заранее. Она прошла дворами до остановки, откуда на 359-м автобусе проехала по маршруту Куйбышева – Дом торговли. Даже спустя столько лет Зоя помнила, с какой дрожью в коленях она подходила к металлическому забору, отгораживавшему жителей нового девятиэтажного дома повышенной комфортности из красного и желтого кирпича от суровой действительности их небольшого городка и чужаков. Открывая магнитным ключом калитку, Зоя боялась, что все вокруг знают, что она замыслила что-то предосудительное, и не одобряют этого.
В полиэтиленовом пакете, который она сжимала одной рукой, лежал пластиковый контейнер с жареной курицей и отваренными на гарнир рожками. Зоя слишком трепетно относилась к Кренделёву и не могла не думать о том, что он проделает долгий путь к ней, приедет уставший и наверняка голодный.
Она осторожно притворила за собой калитку и, стараясь не привлекать внимания, быстрым шагом пересекла двор и скрылась в подъезде.
Квартира Светланы находилась на втором этаже, поэтому Зоя пешком поднялась на два пролета по лестнице. Поковырявшись ключом в замке, Зоя открыла дверь и вошла внутрь.
Светлана, несмотря на мизерную зарплату в редакции, явно не бедствовала. К тому же ее жилище выглядело абсолютно типично для свободной во всех смыслах девушки. Никакой загромождающей пространство мебели, никаких мультиварок и кухонных комбайнов, никаких безделушек, сувенирчиков или фотографий, вызывающих излишнюю сентиментальность.