Лучше бы он сел рядом с отцом: пристальный взгляд напротив
пробуждает нездоровую дрожь в конечностях.
Кажется, у меня руки начинают потеть, а сердце никак не желает
успокоиться. Почему он глядит на меня? Любопытство? У меня нет сил
рассматривать, какого оттенка его темные волосы, оценить ширину его
мужественных плеч. Если бы волнение не накрыло меня, я бы снова
посмотрела в его глаза и обвела бы взглядом контур полных губ – это
единственное, что мне удалось ухватить за короткие мгновения.
– Предлагаю выпить, – Григорий Викторович прерывает затянувшуюся
тишину.
– Разве есть повод? – раздается бархатистый голос.
– Воссоединение семьи – всегда повод.
– Воссоединение? Ты серьезно? Может, мы еще будем…
– Ты прав, Гриш, давайте выпьем, – встревает мама и подносит
свой бокал к бокалу будущего мужа. «Родители» перебрасываются
обеспокоенными взглядами. Григорий Викторович на мгновение
расслабляет каменное лицо. Замечаю на лбу вздувшуюся венку, а левая
рука, которая лежит на столе, сжимается в кулак, затем
разжимается.
Прожигающие взгляды мужской половины, мамины нервные смешки и
натянутая улыбка, которую она порой не в силах держать, мои
дрожащие руки и чересчур напряженное лицо «Гришеньки». Атмосфера
вокруг нас слишком накаленная, ощущаю это своей сверхчувствительной
кожей даже под автозагаром.
Мы не чокаемся, как это принято, просто приподнимаем бокалы и
выпиваем. Напиток игристый, чересчур сладкий. Мне хватает
маленького глотка, чтобы больше никогда не пробовать это.
– Как прошел твой день, Даниил? – подает голос глава семьи.
– Отлично. В следующем месяце матч, готовлюсь, – расслабленно
отвечает его сын.
– Ты заполнил бумаги?
– Нет, и не собираюсь.
– Даниил! Я просил…
– Я уже говорил, что у меня чемпионат, – голос парня внезапно
становится жестче. – У меня не хватит времени и на футбол, и на
твою фирму.
– Должно хватать, ты наш наследник.
– Отдайте моей «сестренке». Чем вам не наследница?
– Даня! – повышает тон Григорий Викторович. – Твое увлечение
футболом длится слишком долго, нужно правильно расставлять
приоритеты.
– Мне двадцать пять, пап, и я уже пять лет защищаю честь нашей
страны. Ты опоздал.
Отец ничего не говорит в ответ сыну, а я чувствую себя лишней.
Ощущение, будто я проникла на чужую территорию без разрешения и
нагло подслушиваю. Странно, что он вообще спорит с отцом. Я не
спорила, просто поступила на юридический, как советовала мама, а
она зарезервировала место в своей фирме.