Мальчишки и юноши подходили к дому, где на пороге их встречал
мужчина лет пятидесяти. Он был высокий, с внимательным взглядом
карих, прищуренных глаз. Жилистые, узловатые руки выглядывали из
закатанной до плеч рубашки. Молча тыкая пальцем в учеников,
указывал им на тренажеры, которыми был окружен его дом, а кого-то,
так же беззвучно отставлял в сторону. Те, кому выпала участь
тренировок, сразу начинали “работать” с остервенением и высокой
отдачей. В группу, куда вошел и я, мастер также отобрал братьев
Атрика и Свона. Это были, если так можно сказать мои враги. Один
старше почти на два года, другой на три. Я поиграл желваками,
понимая, что скорее всего сейчас будут бои друг с другом и мне
опять знатно достанется. После таких спаррингов, где оппонентами
оказывались братья, мне крепко доставалось. Чаще всего это
происходило в моменты, когда мастер не видел или занимался другими
учениками. Тычки и оплеухи сыпались не в пол силы как было
положено, а по-настоящему. Я постоянно оказывался на земле или
стоял, согнувшись от ударов. Очень часто, после тренировок или
вообще встречаясь где-либо в деревне, меня постоянно зажимали и
били. Били сильно, до крови и синяков. Я был для них чужаком и к
тому же сыном старосты. Когда у меня начались первые тренировки, то
я вообще не хотел идти к учителю, ненавидя его и его занятия. Отец
подолгу со мной разговаривал, объясняя, что деваться некуда и надо
терпеть. Заканчивал он всегда одинаково:
- “И к тому же не забывай, у тебя есть сестра и ты обязан о ней
заботиться”.
Наверное, если бы не Улика, я не выдержал бы всех этих
издевательств. Моя старшая сестра, была воплощением самой доброты.
Я ни разу не видел ее в гневе или даже в легком раздражении. Именно
она учила меня читать и писать. К своим тринадцати годам я делал
это уже сносно, особенно если учесть, что в деревне грамотных почти
не было. Я очень любил сестру и всегда чувствовал боль от того, что
она пережила в детстве и от чего не смогла до конца оправиться.
Единственный с кем она разговаривала был я и иногда отец. Все
остальное время молчала и занималась делами по дому или общими,
деревенскими повинностями, такими как сбор грибов, ягод или
рукоделием.
Я терпел ради нее, а потом просто начал втягиваться и стал
тренироваться больше и усерднее чем другие.